Хозяйка города

Маша посмотрела в его застывшее лицо, взглядом поискала Антонио среди выстроившихся на парапете военных. Бесполезно. В их сторону смотрела теперь и Луиза, хотя до этого она беспечно вглядывалась в горизонт, раскинув руки по ветру. В её лице было беспокойство.

— И что же? — нервно переспросила Маша. Ей следовало бы вести себя спокойнее, но теперь уже не получалось.

— Именно в то время, когда произошло обрушение.

Она почти рассмеялась.

— Это не доказательство.

— Пожалуйста, пройдёмте.

Что она могла сделать? Разве что нырнуть в ледяную воду и утонуть в воспоминаниях о фантоме, в его призрачном следе. Но в машине было хотя бы теплее, и скучал водитель.

День начался паршиво, а закончился ещё хуже. Маша сидела в допросной комнате — но по другую сторону стола. Было непривычно. Ощущение затянувшейся ошибки мешало ей думать.

— Нет, вы серьёзно полагаете, что я вызвала фантом города, чтобы разрушить набережную?

Разумеется, с ней разговаривал не полковник. Полковник наверняка давно был дома и поглощал поздний ужин. Маше ужина не полагалось. Напротив неё сидел майор поисковых войск, и рубашка его в приглушённом свете казалась то пыльной, то промасленной. Белый свет бил Маше в лицо, потому ни узнать, ни запомнить лица следователя она не могла.

Это был не Центр, где она знала каждый тёмный угол. Это была контора поисковиков — основательное приземистое здание, окна которого выходили прямо на набережную. Ко входу вела каменная лестница, а в коридорах нет-нет да и попадались патриотические военные плакаты, пожелтевшие, но не покорённые.

Маша отчётливо ощущала, как рушится её мир под напором серого камня и старых военных плакатов, и от этого ей делалось ещё хуже.

— Мы серьёзно полагаем, что вы обладаете большей информацией, чем рассказали. Зачем вы пришли ночью на набережную?

— Я вам уже сказала, зачем! — Она прекрасно знала, что так нельзя. Она ещё лучше знала, что нужно говорить спокойно и убедительно, но голова раскалывалась, внутренности сводило, и спокойно не получалось. — Я вела дело об убийстве девочки. Подозревала, что оно произошло по вине фантома города, как и двадцать пять лет назад.

— То есть изучив данные о самоубийстве, — он сделал красноречивую паузу, — девочки, вы тут же подумали о фантоме города?

Маша вжалась в спинку стула. Антонио не придёт её спасать. Может, не посчитает нужным, а может, он просто понятия не имеет, как её спасти. Сабрина, наверное, рвёт и мечет, но она тоже ничего не сможет поделать. Неужели придётся ночевать в камере? Худшего варианта и не придумаешь.

— Не тут же. Я нашла в архиве дела о подобных самоубийствах. Можете вскрыть мой кабинет и проверить. Я даже запрашивала данные о подростковых самоубийствах по всему городу.

У неё ко всему прочему болели глаза.

— И всё же я не понимаю вашей логики. — Следователь собирался уходить — складывал в стопку бумаги и выравнивал края. Наверное, если он уйдёт, к ней отправят другого, или же не пустят никого, а оставят поразмышлять в гнетущей тишине. Возможно, это была уловка, но Маше стало ещё тревожнее — он собирался уходить, так и не придя к утешительным выводам.

Он хмыкнул и поднялся.

— Я хотел бы услышать от вас о фантоме. Поймите, что информация нужна для блага города. Что мы будем делать, если ночью он разгромит не набережную, а пару домов центре?

Маша отвернулась от белого света, как могла, а он продолжал.

— Я и мои коллеги хотим избавить мирных жителей от такой угрозы. А вы, чего хотите вы? Почему вы запираетесь, старший лейтенант Орлова? У нас есть видеозапись, датированная вчерашней ночью. Вы пришли на набережную, и в ту же ночь она рухнула. Что вы там делали?

— Это не доказательство, — фыркнула Маша в отчаянной попытке быть невозмутимой.

— Конечно. Но у меня есть все основания, чтобы задержать вас.

Она упрямо склонила голову.

— По какому праву?

— По подозрению в злом умысле. Вы могли вызвать сущность и разрушить набережную. Конечно, потом вы бы переключились на что-то более существенное. Терроризм? Научный эксперимент? Шутка юмора? Я не знаю, зачем вы это сделали. Выдайте нам сущность, чтобы мы смогли её ликвидировать, и ваша совесть будет чиста, товарищ старший лейтенант.

Было много доводов и ещё больше возмущения, но Маша сдержала внутри и то, и другое. Следователь понимал и сам: ей незачем крушить набережную. Но она вдруг оказалась единственным его способом докопаться до правды. Как же вовремя появилась эта видеозапись! Словно кто-то ждал, пока она влипнет в это дело по самые уши, а потом взял и подсунул запись товарищу полковнику. Взял и подсунул. Маша вздрогнула.

Следователь принял её реакцию на свой счёт и усмехнулся. Решил добить:

— Хорошо, вы можете подумать в тишине. Надеюсь, за эту ночь не случится больше никаких катастроф. Но если же случится — они будут на вашей совести. И девочка Алиса Васильева. Помните её? А знаете, скольких ещё детей он может убить?