Хозяйка графских развалин

Я лишь покладисто киваю — что делать в лавке без денег? Шанс повесить покупку на батюшку видится мне сомнительным. Нет уж, я не тороплюсь, всему своё время. Пока что время глазеть в окно.

Медведь заводит пустой разговор о природе и погоде, делится последними сплетнями. Я стараюсь вслушиваться, хоть почти всё, что он говорит, мне не понятно, основную идею я вылавливаю — батюшка предвкушает сокращение налоговой ставки, которую получает как родственник титулованного аристократа.

Так, а если я замёрзну и помру от воспаления лёгких? Он перестанет быть родственником? Или… Если переход будет разрушен, если на тот свет отправлюсь не только я, но и все обитатели Севера, то сообщить о безвременной кончине будет некому. Проверять, живы мы или нет, никто не поедет. Медведь будет пользоваться привилегиями до гробовой доски.

Всё так плохо? Я аж оборачиваюсь. То, что он отправил меня к графу в тонюсеньком платье говорит в пользу моей теории. Но то, как он поцеловал меня в лоб… Тогда мне показалось, что он очень своеобразно, но всё же любит свою дочку.

Гадать бесполезно, просто надо держать в уме одну из вероятностей. А лучше посчитать, сколько конкретно килограммов золота налоговая льгота оставляет Медведю и сопоставить с суммой приданого.

Хоть бы я была неправа…

Но неожиданно злобный внутренний голос говорит, что моё выживание в планы Медведя не входит.

Глава 20

Проспект заканчивается развилкой, и кучер берёт левое направление, а я, наконец-то, замечаю нужную мне лавку. Возможно, похожие уже попадались, но я не успевала рассмотреть, а теперь вижу.

— Батюшка! — радостно восклицаю я, — Вон, палантины, кажется.

— Шляпная лавка, да, — буркает Медведь, глянув в окно.

— Батюшка, вы переживали, что я слишком легко одета для порта. Разве с палантином не будет лучше? Я надену, чтобы вы не беспокоились!

С купца по нитке… и будет гардероб.

Медведь вперивается в меня взглядом. Видно, что ему хочется послать меня… к мужу, но Медвель здраво оценивает финансовые возможности графа, поэтому ударом ручищи по стенке останавливает кучера, а затем, рыкнув, приказом разворачивает экипаж, и мы подъезжаем к лавке.

Кучер открывает дверцу, подаёт откидную ступеньку.

— Дорогой зять, не утруждайтесь, сделаю подарок дочке. Мы мигом.

— Что вы, дорогой тесть, я буду ждать, сколько понадобится. Всё же подарок дочери в такой день, — поймав мой кивок, Гарет очень удачно поддерживает мою затею.

Кажется, я продешевила.

На подарок следовало выбирать что-нибудь повесомее платка.

Хотя…

Вслед за Медведем я выбираюсь на мостовую. Из экипажа меня поддерживает Гарет, а вот Медведь помощью себя не утруждает. Он по-прежнему излучает недовольство, но, при очередном взгляде на меня вдруг смягчается и, махнув рукой, топает в лавку.

— Самый лучший палантин, — рявкает он под удар двери о косяк и теряющийся в грохоте звяк колокольчика.

— Лучше шаль, батюшка, — исправляюсь я. — И шляпку ведь тоже надо, как считаете?

— Платок бы тебе, — ворчит он, но тотчас соглашается. — Шляпку надо.

Нас глубоким поклоном приветствует миловидная шатенка в строгом жемчужно-сером платье с кружевной отделкой. На голове из того же кружева широкая лента. Серый цвет девушке откровенно не идёт, придаёт коже нездоровый землистый оттенок.

Медведь нетерпеливо указывает на первую же попавшуюся шляпку. Увы, оценить насколько она подходящая, я не могу. То есть, отчасти я могу оценить качество изготовления, но не соответствие моему статусу и моде. Шляпка аккуратная, круглая, крепится шляпной булавкой и украшена очень пышным пером, уложенным по краю ото лба к затылку и сзади задорно поднимающимся вверх. Пожалуй, мне нравится.

Не проронив ни слова, девушка подаёт мне шляпку и разворачивает зеркало, чтобы я могла взглянуть.

— Красиво, батюшка? — я старательно хлопаю ресничками.

— Да, дочка. Ты у меня красавица выросла, тебе всё идёт.

— Батюшка!

— С замужеством ты прямо расцвела, не узнать.

Ну, не узнать меня по другой причине, но не будем уточнять.

Я лишь улыбаюсь и киваю девушке:

— Широкую шаль, чтобы я могла закутаться выше талии.

И вновь шатенка ничего не говорит, зато проворно разворачивает для меня один за другим палантины, большие платки, шали.

Она немая?

Выбор огромный, глаза разбегаются. Но я, пробежав подушечками пальцев по всем разом, выбираю накидку, показавшуюся мне самой тёплой — пригодится.

— Нравится? Бери. И вон те перчатки кружевные, нечего с голыми руками ходить.

— Спасибо, батюшка!

Маловероятно — настолько невероятно, что я попросту не верю в шанс, что это может быть правдой, но… — вдруг Медведь действительно не знает и не понимает, насколько на севере невозможно жить? Мало ли…

Некоторый смысл в моём предположении есть. На Север Гарета отправил император лично. Разве мог император обречь опального графа на смерть в снегах и льдах? С одной стороны, да, на то он и император. С другой стороны, любой аристократ примерит подобную опалу на себя и насторожится. Поэтому не исключено, что о Севере думают, как о суровом, но жилом крае. Ведь предки графа там как-то жили.

По-моему, я пытаюсь оправдать Медведя.