Хозяйка ювелирной мастерской

– Всё верно, – удовлетворённо ответил дух, – после раскола Совет долго искал способ избежать повторения трагедии и принял решение основать Орден Вечности. Но столкнулся с проблемой, о которой позже решил умолчать.

Та-а-ак... а вот и ещё один подвох. Чувствую, мне не понравится то, что собирается рассказать Хранитель.

– Добровольцев, желающих вступить в Орден было море, – продолжил саванши, – только Совету не нужны были обычные солдаты. Они хотели создать идеальных защитников. Непобедимых, могущественных, вечных.

– Они... проводили над добровольцами эксперименты? – тихо спросила, сглотнув вязкую слюну.

Предчувствия оказались не напрасными...

– Да, они попытались скрестить магию добровольцев и Силу пленённых тварей, – в голосе духа проскользнули злоба и откровенное презрение.

И видит Творец, я разделяла эти чувства! Каким безумцем нужно быть, чтобы решиться на такое?! Пытаться подчинить и обуздать стихию, едва не уничтожившую Тиерру?

– Создание Ордена оказалось под угрозой, а сам эксперимент хотели свернуть, – добавил дух, – но в последний момент главе Совета сообщили, что один из добровольцев выжил.

– Первый страж? – догадалась я.

– Да, только свою Силу он получил не в лаборатории, – вздохнул дух, – маги лишь искалечили его и, заплатив за молчание огромные отступные, вышвырнули прочь.

– Только парень оказался редким упрямцем, – перехватила инициативу неугомонная Лалли, – если верить старинным балладам, он потратил все деньги на лучших целителей и восстановление изувеченного тела. Затем уехал за Северную Границу и несколько лет искал способ вернуть утерянный Дар. И в Ночь Памяти к нему снизошёл сам Творец...

– Его посланница, – перебил фейри Рамон, – та самая крылатая леди с гравюры. Она не подарила ему Силу, а лишь дала надежду и предложила пройти испытания.

– Испытания? – переспросила я, внимательно рассматривая гравюру. – Те монстры подо льдом...

– Это его страхи, сомнения, ненависть и застарелая обида на Совет, – пояснил саванши, – посланница сказала, что он не сможет сражаться с чужими монстрами, не победив своих. Поэтому битва с прошлым стала для Безымянного первой и самой сложной.

– Но он с честью выдержал все испытания! – восторженно пискнула Лалли. – И в итоге стал Первым стражем и отцом-основателем Ордена. Только после что-то случилось, и его забыли...

– Случились человеческая алчность и скудоумие, – зло выплюнул Рамон, – едва опасность повторного прорыва миновала, соратники Первого решили сместить его и захватить власть в Ордене. В итоге его оклеветали, лишили всех титулов и казнили за измену. А имя предали забвению.

Ужасная легенда... и страшная судьба. Хотя история знает массу похожих случаев. Жажда власти и алчность - страшнейшие из чудовищ и, к сожалению, одержимые ими сгубили не одну чистую душу.

– Истинная история Безымянного сохранилась лишь в найгарских архивах, – закончил свой рассказ саванши, – и, если верить слухам, кто-то высек его имя на копии стелы.

Хм... а вот это странный нюанс! Выходит, чтобы найти подсказку нам придётся вернуться туда, откуда мы начали? К стеле в мастерской?

– И при чём здесь пропавшая брошь? – нахмурился Родгер. – Ты сказал, что нашёл её, когда искал легенду.

– А это и есть та самая посланница, – сказал Рамон, поднимая в воздух второй свиток, – у неё за спиной должны быть крылья, как у леди Лалли. Но Доминико почему-то скрыл их, превратив в кружевную накидку.

Дух развернул свиток, и я обалдело уставилась на портрет той самой красавицы-пастушки. Только на этот раз за её спиной искрились огромные радужные крылья...

Изящные, нежные, завораживающе прекрасные. Они притягивали взгляд, гипнотизируя сиянием перламутровых пластин и разноцветных перепонок. И я мысленно начала раскладывать их на "детали", прикидывая, какие камни лучше использовать, чтобы подчеркнуть хрупкую красоту, но вовремя опомнилась и перевела взгляд на первую гравюру.

– Тут другие крылья! – воскликнула, заметив нестыковку.

– Естественно, – фыркнул саванши, – вы ничего странного не почувствовали, когда на вторые крылышки смотрели?

– Почувствовала, – честно призналась, – я смотрела на них будто загипнотизированная, и взгляд отвести не могла...

– Вот! А это всего лишь копия, и даже не самая лучшая, – продолжил дух, – представляете, какой эффект оказывали настоящие крылья истинных фейри?

– Даже предположить боюсь, – отозвалась, окинув Лалли задумчивым взглядом, – а почему...

– Я наполовину пикси, – пояснила она, – поэтому и уменьшаться могу до таких размеров.

– В смысле, можешь? – удивилась я. – Хочешь сказать, что специально стала такой... крохотной?

– Мне так удобно, – невозмутимо отозвалась Лалли, – и вообще, об этом поговорим позже. Что же касается крыльев, только Первые фейри могли с их помощью вводить окружающих в транс, вытягивая на поверхность истинные помыслы и тайные страхи.

Та-а-ак... кажется, я начинаю догадываться, почему пастушка осталась без крылышек...

– А крылья можно отобрать и спрятать в артефакте? – осторожно уточнила я.