Хозяйка Кладбища

Мы пожали друг другу руки. И пока подсказка мурлыкала про новое заключенное обязательство, я наблюдала, как Адам пытается вытереть руку хоть обо что-нибудь. Да, ладошки за время беседы у меня вспотели; а поскольку маникюрщица со мной в полет не отправилась, и в игру тоже, то ладошки мои были грязноваты.

Адам и Енох снова выстроились парой и не торопясь двинулись ко входу, где к ним присоединился Савел. Я осталась сидеть одна. Торопиться мне пока некуда, оставалось ждать подсказки-напоминалки, что пора идти в суд.

Внутри собора было довольно красиво. Создатели игры постарались, и вложили в него лучшие образцы средневековой европейской архитектуры — многоцветные витражи, изящные арки и подпирающие крышу колонны, огромный орган, управляемый парой служек, и несколько неприметных дверей по углам, замаскированных то висящей портьерой, то прикидывающихся книжной полкой. Вот и одна из дверей тщательно мимикрировала под каменную кладку.

Я бы ее и не заметила, но именно в том направлении ушел Савел, едва я заикнулась о доказательствах. А сейчас около этой двери стоял человек, который мне уже знаком.

Хавер Форжерон, кузнец звероватого вида, взявший одним из первых могилу в аренду на моем кладбище. Сейчас он выглядел чуть менее звероподобно: борода завязана узлом, волосы собраны сзади в низкий хвост, и одет нормально, в темно-красную верхнюю куртку, штаны из грубо выделанной кожи. На куртке переливалась вышитая на правой стороне груди золотая наковальня в красном круге — герб рода.

— Эт-та, барышня с рынка! — улыбнулся он, и потрепал по плечу стоящего рядом мальчика лет десяти. Насколько похожего на него не могу судить — Хавер все так же лелеял свою огроменную бороду и нестриженые волосы. Мальчик пока такими украшениями не обзавелся. Всего лишь подстриженный под горшок, розовощекий и подвижный, он смотрел на меня с непередаваемым скепсисом.

— Господин Форжерон, — чуть обозначила поклон я. — Это ваш сын? Какой крепкий мальчик. Наверное, уже помогает вам?

— Да, да. Этьен, поклонись госпоже. — Он толкнул сына в плечо. Тот явно скопировал меня, едва наклонив спину и поглядев на мой подол. На лице мальчишки в одно мгновение сменилось несколько выражений: от смущения до ужаса и затем веселья. Кажется, только он и оценил привязанные на платье мелкие косточки вместо бантиков. Этьен поднял голову и улыбнулся мне совершенно детской улыбкой, полной такой незамутненной радости и веселья, что мне даже почти завидно стало. Но сказать ничего не успел. Дверь открылась и оттуда вышел чем-то расстроенный человек.

Хавер Форжерон придержал сына, и махнул рукой мне.

— Заходите.

— Разве не ваша очередь? — уточнила я.

Ок покачал головой в отрицании.

— Думаю, вам нужнее.

Пренебрегать подарком я не стала, и зашла в комнату.

Маленькая комнатушка три на четыре шага, половину которой занимала внушительных размеров кафедра. На кафедре лежал увесистый том, раскрытый посередине. Я заглянула на страницы.

Изящным курсивом там было выписано:

Горожанка Юдифь Аджаи, виновна в совершении одного греха. Размер пожертвования для прощения греха составляет 100 марок.

Под грехами тут понимают преступления? И что я опять успела нарушить, сама того не зная? Сплошные вопросы. Я даже начала чуть-чуть злиться на Галеаццо. И зачем он только меня приговорил ко всему этому?! В раздражении я посмотрела по сторонам. На одной из стен висел листок.

Главные жертвователи города:

— Архиепископ Адам — 3358 марок;

— герцог Александер Зриньи — 2090 марок;

— графиня Мария Медичи — 1850 марок;

— Судья Джан Галеаццо — 1134 марки;

и еще несколько имен, которые мне ни о чем не сказали. Гербовых среди них не было, единственным обладателем герба был Архиепископ, возглавлявший список.

Пока я рассматривала список главных грешников города, мой счет перемигнулся и вышел в положительный баланс. Никко, мой хороший и быстрый, я ж тебе премию выпишу! Может быть. Когда-нибудь.

Я снова вернулась к книге. Количество грехов не изменилось, значит это не незаконная торговля.

— Господин Форжерон, а вы не знаете, как с этим обращаться? — спросила я, выглянув наружу.

Хавер всхрапнул — это видимо заменяло ему усмешку — и ответил:

— Приложите ладонь к книге, и она спишет. Но вам это наверное без толку. Каждый день ведь платить придется.

— Это еще почему?

— Так вы ж не крещены, как подобает. Значит, нарушаете закон ересью. И каждый день будет во грехе.

Вот оно что. Я вернулась в комнату и сделала как сказал Хавер. Посмотрев еще раз на фамилию Галеаццо в списке, я мысленно поблагодарила его. Наверняка именно для этого он и назначил мне такое странное наказание.

В топовую пятерку я не вошла, зато имя Архиепископа теперь заиграло новыми красками.

Вот значит почему я не могу ему угрожать — он отослал свое второе тело и откупился от всех грехов. Скотина. Опытная скотина.

Я дождалась, когда и Форжерон закончит посещение комнаты пожертвований.

— А как мне принять крещение? — спросила я его, когда он с сыном вернулся.

— Здесь есть купель, можно там принять. Это стоит не слишком больших денег. Но есть способ лучше.

И он изложил мне детали.