Хозяйка книжного магазина

— Я пока ни в чем не уверен, — бормотал Смирнов. — Ничего определенного сказать не могу.

В его словах была часть правды. «Эксперимент» имел столько же шансов с треском провалиться, сколько и привести к намеченному результату. В конце концов Киселевых удалось уговорить.

Стас хотя и недоумевал, но смирился; мама героически исполнила свою роль. Она прониклась важностью момента и тем, что ее выбрали ключевым персонажем, старательно «сыграла» дурноту — ее изможденное лицо и жалобы выглядели естественно, ей почти не приходилось притворяться: страх за сына и переживания последних дней основательно вымотали ее. На ступеньках у подъезда женщина сделала вид, будто ей совсем худо и хочется присесть… Мягко опустилась, начала клониться набок и повалилась, закрыв глаза и ощущая щекой мерзлую шершавость снега с песком.

Из подъезда «невзначай» вышли две дамы, громко заохали, заахали; одна стала хлопотать возле упавшей соседки, другая — звонить, вызывать врачей. Откуда ни возьмись подоспела еще одна женщина — то была Ева, — склонилась над Киселевой, причитая и сокрушаясь во весь голос. Дескать, супруг пострадавшей в отъезде, осталась она одна-одинешенька, некому ей помочь, некому за ней присмотреть.

«Скорую» ждали долго, и сцена обрастала новыми сочувствующими персонажами и душещипательными подробностями. Киселеву приподняли, подложили ей под голову подушку, укутали двумя одеялами. При этом одни советовали перенести ее в квартиру на первом этаже, а другие решительно заявляли, что больную трогать нельзя и лучше подождать медиков. В общем, приехавшая бригада, — по заранее согласованному порядку действий, — неторопливо погрузила женщину в машину с красным крестом и увезла.

Стас терялся в догадках, Смирнов же надеялся, что все пойдет как задумано. Его помощник, которым был Хромов, — дабы не посвящать в суть дела посторонних, — слушался всех его указаний.

— Чего мы ждем? — шепотом спросил он, когда суматоха улеглась и они, потушив свет везде, кроме комнаты, где лежал Стас, уединились в гостиной Киселевых.

— Пока не знаю, — прошептал в ответ сыщик. — Звонка… или посетителя. Возможно, ничего не произойдет и мы напрасно теряем время.

Минуты в тишине и темноте тянулись медленно. Слышно было, как вздыхает в своей комнате Стас, тикают настенные часы, ходят наверху соседи, поскрипывает старый паркет. Всеслав наклонился к Хромову, тихо спросил:

— Вы помните все, что нужно делать, если…

— Да, не волнуйтесь, — не дослушав, успокоил его Валерий. — Я не подведу.

Они замолчали. Глаза привыкли к темноте, стали различимы очертания предметов и лунный квадрат окна за шторами. Тиканье часов отсчитывало мгновения, пересыпало их как песок…

— С чего вы взяли, что кто-то придет? — не выдержал Хромов.

— Шестое чувство надо развивать. Я этим с детства баловался.

Смирнов замолчал, обдумывая ситуацию. Спектакль с сердечным приступом удался на славу, и если убийца наблюдал за домом, то уверился, что квартира либо пуста, либо в ней находится только Стас. Все равно рискнет, проверит: так ли?

Звонок телефона прозвучал неожиданно громко. Всеслав неслышно поднялся, взял трубку, как было оговорено.

— Алло, с кем я говорю? — мелодично прозвучал женский голос.

— Это Стас, — едва слышно произнес сыщик.

— Ты жив?

— И почти здоров. Стилет прошел вскользь. Не заметила? Понимаю. Толпа, шум, волнение… немудрено промахнуться и не обратить на это внимания. Да и двери вагона вот-вот закрылись бы, а оставаться на платформе было нельзя. Осечка вышла… моя девочка!

Дыхание женщины участилось, она его сдерживала.

— Что ты городишь?

— А тебе невдомек? Бедная моя золушка, которой не терпелось стать принцессой! — вовсю разошелся Смирнов. — Только в принцы ты не меня выбрала. Почему? Лицом не вышел или не тех кровей?

Она замешкалась, у нее не было готовых фраз.

— Но… на работе тебя считают мертвым, — она не придумала ничего лучшего.

— Пошутить нельзя?

Она сухо, нехорошо усмехнулась.

— Мрачный у тебя юмор.

Они производили взаимную разведку, прощупывали друг друга. Смирнов боялся испортить игру опрометчиво вылетевшим словом; женщина опасалась проговориться, выдать себя.

— Откуда у тебя видеозаписи? — спросила она.

— Разве ты не сама просила заснять эротические сцены? Чтобы потом, когда мы состаримся, смотреть и вспоминать золотые деньки?

— М-м… неужели? По-моему, ты путаешь…

— Ладно, не юли! — резко оборвал ее сыщик. — Деньги должны быть там, где я сказал. Не ломай себе голову, как я тебя вычислил, детка. Это ни к чему!

Она молчала, обдумывая его слова. Наконец спросила:

— Паспорт?

— У меня много знакомых в разных сферах, — уклонился от прямого ответа Всеслав. — Банк — место бойкое.

— Ясно.

— Когда кое о чем догадался, прижал твоего нового любовничка. Он и раскололся. Сдал тебя с потрохами.

— Ну и жаргон! Электронный адрес у тебя откуда?

— Все секреты женщинам раскрывать не стоит, у них сразу пропадает интерес! Не так ли, Мариночка?

Она положила трубку — видимо, разговор рассеял ее последние сомнения. Стас не шутит!