Хозяйка Медной Горы. Часть I. Чужаки

А вот задача помочь чужаку прийти в себя оказалась невыполнимой. Вроде бы прошло уже несколько часов, и взрослый организм должен был сам справиться с воздействием спор, но лихорадка не прекращалась. То ли слишком много их попало внутрь, то ли человек со звезд был к ним более чувствительным, чем большинство в Деревне. Хотя в кладовке было прохладно, чужак сильно потел. Инн накрыла его одеялом, подоткнув со всех сторон. Завернуть не получалось: не хватало размера спальника. Но главной бедой была вода. Капельница, одно из немногих устройств, производство которых сохранилось в Деревне, помогала возвращать в человека воду, снова и снова, пока вся отрава не переработается. Те, кто не получали достаточно воды, могли умереть. Инн положила голову чужака себе на колени и долго, капля за каплей, пыталась его напоить, выжимая смоченный в воде из походной бутылки бинт ему в рот. По-простому из горла или из стакана отравленные мхом пить не могут, даже если они в сознании: им сложно глотать, и они захлебываются. Обычно питье пусть не полностью, но заметно облегчало страдания, но то ли гигант как-то по-особому плохо переносил споры, то ли влитой в него воды было недостаточно на объем его тела. «Наверное, все-таки слишком много вдохнул, или долго лежал носом в мох». Первый бинт Инн потратила на то, чтобы стереть прозрачную, почти невидимую пыльцу с его лица.

Вода в бутылке почти закончилась, когда Инн поняла, что от усталости и голода у нее самой кружится голова. Поела. Попыталась уснуть, но без спальника было слишком холодно. Устроилась под боком у чужака, спина к спине, и быстро провалилась в почти такой же, как у него, тяжелый сон.

Шаги за дверью приближались.

Инн резко села и осмотрелась. Диодная лампочка так и горела всю ночь, но теперь в неприятный, изрезанный синими тенями полумрак пробивался еще и свет от щели по краю двери. Чужак, похоже, начал выходить из ядовитого забытья: перестал дрожать и дыхание выровнялось. Это хорошо. Споры мха не только вызывают лихорадку и спутанность мыслей, они еще и повреждают внутренние органы, и тогда лихорадка не прекращается сама. Девочка легонько хлопнула по огромному плечу. «Молодец. Теперь осталось выспаться, и все пройдет. Только лучше бы меня не нашли у тебя под боком!»

Покидать нагретое место не хотелось. Инн с трудом заставила себя встать на четвереньки и отползти к стене. Очень вовремя: буквально через пару мгновений в кладовку заглянул Янис.

― Так здесь и спала? ― Закатил глаза. Фыркнул. ― Дверь же не заперта!

Инн насупилась. Неужели это надо объяснять?

― Ему нужен уход и присмотр. ― Секунду помолчала. ― Но сейчас ему уже лучше.

Янис снова фыркнул.

― Спальник тебе дали!

Резким движением он сдернул с чужака одеяло и швырнул девочке. Неопределенно шевельнул бровью, увидев «заплатку» на боку. В падавшем из двери свете вчерашняя работа Инн выглядела убого и неряшливо.

Чужак никак не отреагировал, только подтянул ноги плотнее к груди, чтобы сохранить тепло.

Янис зашел за спину чужака и присел на корточки возле его головы. А потом вдруг опустил колено ему на горло.

От неожиданности и непостижимости происходящего Инн потеряла дар речи. Несколько долгих мгновений она лишь хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и завороженно смотрела, как чужак задыхается. Он лишь беспомощно дернулся в неэффективной попытке освободиться, слишком ослабший и все еще не пришедший в себя.

― За что? ― наконец смогла прошептать пораженная девочка.

Янис не ответил. Резко отпустил чужака, так же внезапно, как придавил. И ровно за миг до глубокого, судорожного вдоха что-то прижал к лицу своей жертвы.

― Не надо!

Вдох. Второй.

На третий чужак всхлипнул, словно захлебываясь воздухом, и Янис наконец убрал подушку мха от его лица. Встал. Презрительно дернул уголком рта. Вышел, оставив дверь открытой.

Инн хлюпнула носом. Ступор отступил, и она вдруг поняла, что по щекам текут слезы.

― Он же почти очнулся, ― шепот на грани срыва в рыдания.

Вытерла сопли рукавом. Достала из сумки бутылек со спиртом, капнула на ладони и принялась отматывать марлю. Ее оставалось совсем чуть-чуть, но убрать споры хватит. Снаружи раздались раздраженные голоса. Взрослые о чем-то спорили. «Лучше бы помогли». Протереть чужаку лицо. Накрыть одеялом. Подложить свою свернутую куртку ему под голову. «За что?!»

При дневном свете чужак выглядел… обычно. Да, большой, огромный даже, наверняка крупнее любого в Деревне, но вполне пропорциональный. Бледная, снова покрывшаяся испариной кожа. В синевато-белом свете лампочке был заметен неровный загар, но сейчас его почти не видно. Плоское лицо. Ершик черных, очень густых волос. Веки плотно сомкнуты, но в Деревне были люди с похожей внешностью, и Инн знала, что у всех них глаза почему-то черные. Ну или, может, темно-карие.

Ужас от пережитого потрясения начал потихоньку отступать. Девочка в последний, как она надеялась, раз швыркнула носом и устроилась в изголовье импровизированной постели. Вынула остаток бинта, промокнула пот со лба чужака.