Хозяйка Мерцающего замка

«А в любви она признается мне первой. В качестве компенсации за все эти годы…»

Годы и в самом деле были не самыми радостными – поначалу так вообще откровенно тяжёлыми, голодными даже. Работа, учёба, безденежье, которое было вечным и, казалось, непрекращающимся из-за постоянных мотаний на Землю…

Правильно, в Дранхаррский университет же его не приняли, прямо сказав, что дед запретил. А ведь мог, мог хотя бы смолчать! Не заметить! Забыть, в конце концов, что Тимур так оплошал с проклятой женитьбой… Но нет!

– Бесхребетных сопляков в стенах созданного мною университета видеть не желаю.

Ректор не постеснялся передать парню слова родственника. Старый хрыч… С другой стороны, не оттолкни он Тимура тогда, возможно, ничего бы из него не выросло. Не сколотил бы сам собственный капитал, не стал бы успешным предпринимателем, не вернул бы назад свою Варвару.

…Хотя Максу при встрече он форму носа подправит. Одно дело отпустить его в добровольно-принудительное вольное плавание, и совсем другое спрятать от дракона его женщину.

И да, в свете последних событий слова старших женщин рода о том, что всё, сделанное ими, сделано лишь на благо Тимура, обрели совсем другой, более зловещий смысл.

По-хорошему, надо было давно метнуться в Дранхарру и потребовать от Тьярры ответов.

Во-первых, как долго она наблюдала за жизнью правнука через установленные в старой квартире камеры?

Во-вторых, с кем поделилась увиденным? А если не делилась, то кто и как мог заполучить те злополучные кадры? В то, что Тьярра приложила к их обнародованию свою руку, верить отчаянно не хотелось. И речь даже не о том, что такое не прощают – с таким не живут. А хоронить родных, пусть и только в своих мыслях, Тимуру не хотелось. Да, он практически не поддерживал отношения (только с матерью общался иногда, когда по делам был вынужден приезжать в княжество). Да, не думал возвращаться в родные пенаты, навсегда отказавшись от наследного титула. Да, знал, что все три драконицы по головам пойдут к достижению цели, но… но всё равно не верил.

В-третьих, фоторобот подозреваемого, составленный по описанию Матильды. Варвара, кстати, его не опознала, чем лишь подтвердила догадки Тимура. Правду он заподозрил ещё в тот момент, когда впервые услышал о том типе, который устроил подставу с Варькиными похоронами пять лет назад, но когда и нахальная подруженция дважды, даже не вздрогнув, упомянула, что тот тип, который с ней договаривался, дважды назвал её миисанной, то сомневаться уже не приходилось: кто бы ни затеял всё это грязное дело, он точно был связан с Дранхаррой, ибо «миисанна» с дранхаррского переводится как «незамужняя простолюдинка».

И, наконец, Макс.

Макс, пять лет назад приютивший в «Мерцающем» Варьку.

Макс, который ничто и никогда не делает просто так.

Макс, который на прямой вопрос Тимура, что делает Варвара Кок в отеле и как давно у неё появился ребёнок, соврал с невозмутимым видом:

– Гостит, наверное… Почём мне знать? Или ты думаешь, я имена всех своих постояльцев наизусть помню?

Кострин себя забыл, когда увидел её там, домашнюю, сонную, такую немыслимо прекрасную, что поначалу принял её за призрак. Но разве у призраков розовеют так нежно щёки? И разве призраки смотрят так удивлённо, в ошмётки разрывая сердце? И уж точно призрак не способен взять на руки ребёнка…

Гостит? Ярость на вкус как горькие ядра абрикосовых косточек, с лёгким привкусом боли и недоверия. Гостит?

– И вообще, чем приставать к больному старику с вопросами, ты мне лучше скажи, ты над моим предложением подумал? – словно не замечая, что внук впал в ступор, гнул свою линию Макс.

Тимура перекосило. Он-то и на Землю во главе спасательной миссии только потому и явился, что старый интриган послал матери «умирательно-прощательное» письмо. Мол, не поминайте лихом, болезнь моя серьёзна и смертельно опасна, а к драконьему источнику идти, когда в этой жизни тебя уже давно ничего не держит, бессмысленно и глупо, так что…

Мать прислала гонца немедля, и тот ворвался прямо посреди важных переговоров с гномьим представительством насчёт открытия нового маршрута. Тимур не раздумывал ни минуты, сорвался с места, приняв полномочия и став руководителем группы из лучших врачей Дранхарры, где-то даже радуясь тому, что дед приболел. Как бы иначе Кострин смог узнать, что в груди этой драконицы бьётся сердце, а не кусок насквозь промерзшего камня.

Да и не собирался Макс умирать. Это стало понятно во время первого же визита, когда тот заявил, что так и быть, съездит «на воды», но только при условии, что Тимур вступит в права его, Макса, наследника, и даст слово, что после того, как старый аферист решит отойти от дел, возьмёт управление делами.

– Откуда столько доверия к бесхребетному сопляку?

– Тю! Ты на меня обиделся, что ли? – Макс округлил глаза в деланном удивлении. – Разве ты девка, чтоб на правду обижаться?

Тимур лишь зубами скрипнул да гневно сверкнул глазами.

– А то, что ты не бесхребетник со склонностью к частым простудам, так это ещё доказать надо.

– Я…