Хозяйка Ольбранского замка

Изнутри донесся удивленный вздох, непонятная возня, чье-то недовольное ворчание. Спустя минуту или две двери распахнулись, и на пороге показалась девчушка лет десяти с перепуганными глазенками.

– Привет! – Я улыбнулась дружелюбно. – Это ты сегодня за хозяйку? А старшие есть?

– Тятька дома, но он спит, я не смогла добудиться, – пролепетала малявка и метнула настороженный взгляд в угол комнаты. – Мамка с братьями в поле батрачит, а я тут одна. Ну, то есть, не совсем...

В дальнем углу, на лежанке с тряпьем находился человек, которого мы разыскивали. Оттуда же доносился могучий храп и распространялся удушливый запах перегара.

Я взглядом указала Матвею, чтобы растолкал бездельника. Вежливая попытка разбудить мастера, не увенчалась успехом. Шехнин отмахнулся кулаками, не разбирая, с кем имеет дело. Еще и крепким выражением припечатал, какое не пристало слушать девушкам.

Припомнив, что видела в сенях бочку, вышла на минуточку, набрала полный черпак студеной воды, а после опрокинула его на мужчину. Мастер взвился коршуном, только что в драку не кинулся. Но я предусмотрительно активировала защитный амулет. Хватило вчерашнего урока, когда мы с Матвеем оказались беззащитными перед диким зверем. А пьяный мужик кто? Правильно, зверь неразумный и есть. Пока не протрезвеет – бесполезно разговоры вести. У парнишки на поясе хлыст болтался, которым он нашу лошадку подгонял. С моего разрешения и в воспитательных целях, разумеется, Матвей пару раз осадил прыть мужика, приговаривая:

– Ты на кого бражничать вздумал, забулдыга пропойный? Последние мозги растерял? Или на каторгу за оскорбление Ее светлости захотел отправиться? Все одно семье никакого толку нет! Стыдоба и разоренье!

Видно, из родни никто отпора главе семейства не давал, потому что хлесткие удары и слова Матвея достигли цели. Тряхнув косматой гривой, Шехнин продрал, наконец, пьяные глаза и рассмотрел, кто перед ним стоит. На колени бухнулся, задрожал мелко, стискивая края грязной рубахи до побелевших пальцев.

– Виноват, вашшсвелсть! – пробормотал неразборчиво. – Не углядел сразу, не осознал спросонок, с кем говорю. Помилуйте! Не за себя, ради деток малых прошу.

– Деток? – неожиданно взъярился Матвей, от которого я не ожидала столь бурной реакции. – А ты о них думал, когда пьяный тут валялся? В доме есть нечего, а ты последние копейки на сивуху потратил? Так, ты о детях заботился?

– Приводи его в порядок, чтобы голова заработала, а мы пока на улице подождем, – приказала парнишке, а сама поманила девочку к выходу.

Но мелкая, как отступила к закопченной печке, так боялась с места сдвинуться. Причину я поняла позднее, когда с печной лежанки раздался тихий всхлип. Я проверила, кто там еще спрятался, и обнаружила еще двоих ребятишек. Мальчонку, которому от силы год-полтора исполнилось, и девочку двух-трех лет.

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Наоборот, пришла позвать Максима Яковлевича на завод вернуться и обратно в Роднино перебраться, – объяснила старшей девочке причину своего появления. – Тебя как зовут?

– Ульяной! – назвалась она. – А это Ванечка и Оля, – представила остальных детей.

– Держите, это вам угощение. – Раздала каждому по пирожку, которые Матрена в дорогу собрала. Уж как я отнекивалась, что ненадолго ухожу, так она упрямо в саквояж пакет с едой впихнула. Пригодились. – Давайте на улице подождем, пока Матвей вашего отца уму-разуму учить будет.

– А так можно? – удивилась Ульяна. – Его ведь самого еще учить и учить. Не старше нашего Тоськи выглядит.

– Можно! – заверила я. – И оттого можно, что Матвей еще раньше главным в семье остался и вынужден был сам о младших заботиться.

Пока я с малышней устроилась на крылечке, мой помощник занимался воспитательной работой. Хлебнул парнишка горя, когда родителей одного за другим потерял. Видно, накопилось у него претензий к отцу, который так неожиданно их оставил, да высказать их некому было. А тут глава семейства на глазах по наклонной катится, обрекая близких на нищенское существование.

– Ваша светлость, мы закончили! – позвал Матвей минут через двадцать.

Ребятишки к тому времени весь запас пирожков умяли. Только Ульяна, хоть и просила добавки, а сама еду в карман складывала, про запас.

Я вошла в горницу и вопросительно уставилась на мужчину, застывшего посреди комнаты и понуро буравящего взглядом дощатый пол.

– Вот, что, Максим Яковлевич, – прервала затянувшуюся молчаливую паузу. – Я приехала, чтобы предложить вам руководящую должность по управлению заводом и фабрикой, потому что слышала только положительные отзывы о вашей работе. На деле же я увидела скатившегося по наклонной пьяницу, который наплевал на собственную семью и больше ни на что не способен, как заливать обиды пойлом, жалеть себя и жаловаться на судьбу. Такому человеку я не то, что завод, а даже собачью будку не доверю охранять.