Хозяйка проклятого острова

Ормонд шел к жене, наполненный противоречивыми чувствами.

Принц не знает, что Диана беременна от него. А значит, не станет претендовать на ребенка. Или его мать.

И это можно счесть хорошим поворотом. Ведь тогда у них с супругой появляется шанс на собственную семью.

Ле Блесс представил, как держит на руках маленькую девочку, похожую на Диану. Сердце тут же переполнилось нежностью.

Видят боги, он желает семейного счастья, как никто другой.

Но Ормонд привык быть честным с собой, поэтому понимал – Диана никогда не будет счастлива с ним по-настоящему. Молодой, здоровой женщине нужно больше, чем он может дать. Больше, чем просто дружеское участие и поддержка. Ей нужна страсть: жаркие поцелуи, горячие объятия, лихорадочный шепот на ушко, слияние тел…

Все то, чего он лишен.

В глубине души Ормонд был даже рад, что случилась та безобразная сцена, и все выяснилось. Лгать жене, видеть, как она не находит себе места, разрывается между любовью к принцу и смешанной с жалостью благодарностью к своему неудачнику-мужу… Это было слишком утомительным и причиняло боль им обоим.

Уж лучше так – жестоко, зато честно.

Но не должен ли он поговорить с его высочеством? Все ему рассказать?

Ведь в сложившейся ситуации выход у Дианы один – оставаться его женой и матерью якобы его, Ормонда, ребенка.

Подобное ограничение претило ле Блессу. Он был честным человеком и понимал, что невозможно оставаться благородным наполовину. Или ты честен с собой и другими. Или нет.

Поэтому к жене шел в смешанных чувствах.

На стук никто не отозвался. Ормонд постучал еще раз и, приложив ухо к двери, прислушался. Тихо. Еще спит? И довольно крепко, раз не слышит стука.

Стоит отправиться к себе, переодеться и зайти позже? Или все же разбудить Диану сейчас?

Обычно в это время она уже вставала, чтобы приступить к своим обязанностям экономки. Но сейчас она беременна, и организму нужны дополнительные силы. Нет ничего предосудительного, если Диана поспит немного дольше.

Потоптавшись под дверью пару минут, ле Блесс пришел к компромиссу: он только заглянет, убедится, что с женой все в порядке, и вернется позже. Они позавтракают вместе как в прежние времена.

А потом он решит – стоит ли рассказывать Джерарду о ребенке или нет.

Ормонд сунул ключ в замочную скважину и осторожно повернул, стараясь, чтобы щелчок был тихим и не разбудил Диану.

Только эта предосторожность оказалась лишней – комната была пуста. Постель разобрана, и в ней определенно спали. Но аккуратная Диана, вставая, всегда заправляла кровать. В этот раз она почему-то изменила своему правилу.

В душе зашевелилось легкое беспокойство. Чтобы его развеять, ле Блесс решил наведаться в замковую кухню и узнать, где экономка.

Оказалось, здесь ее тоже ждали, чтобы получить необходимые распоряжения.

Он останавливал и спрашивал встречных слуг, но все только пожимали плечами. Последний раз госпожу-экономку видели вчера после ужина, когда она отдавала распоряжения на вечер.

Беспокойство усилилось.

Ормонд вернулся в комнату жены и осмотрел ее шкаф. Выяснилось, что Диана ушла на улицу – не хватало одного из теплых платьев, пальто и сапог.

Беспокойство росло и напоминало уже легкую панику. Куда могла уйти Диана до рассвета? И главное – зачем ей было уходить?

Ормонд решил расспросить ночную стражу. Возможно, они что-то видели.

Но выйти из комнаты не успел. За дверью стояла юная служанка. Ле Блесс не помнил, как ее зовут, но часто видел в замке.

– Ты что-то хотела? – строго спросил он.

Девушка испуганно вздрогнула, и Ормонд понял, что нужно успокоиться. Возможно, служанка пришла, чтобы сказать что-то о его жене. Не стоит пугать ее.

– Ты видела госпожу Диану? – спросил он, стараясь добавить в голос мягкости.

Девушка кивнула и тут же глянула себе за спину. Ле Блесс уже понял, что служанка чего-то опасается, и попятился в комнату, сделав рукой приглашающий жест.

Она еще раз обернулась, затем юркнула в комнату и закрыла за собой дверь.

– Простите, господин, – затараторила скороговоркой, нервно мусоля в пальцах концы передника, – но я боюсь. Если кто-то узнает, что я бродила ночью по замку, у меня будут неприятности.

Ормонд не стал спрашивать, чем молодая служанка занималась ночью. Если она желает сохранить свою тайну, то он не станет ее выдавать.

– Как тебя зовут?

– Ярна, господин.

– Ты видела мою жену, Ярна?

– Да, господин, госпожа ле Блесс ушла вдвоем с миледи.

По мере рассказа Ярны, тревога усиливалась. Герцогиня и Диана ушли вместе из замка перед рассветом. Вряд ли инициатором этой прогулки была именно Диана, тут у Ормонда не возникло и тени сомнения. Оставалось лишь выяснить, куда они направились и зачем.

Подозрения одно за другим лезли в голову интенданта.

Пусть Норден и молчал под пытками, но это не помешало Джерарду вскрыть его память как бумажный конверт. Впрочем, ле Блесс и без этого не сомневался, что за покушением на Катрину стоит герцогиня.

А теперь еще и Диана пропала. Неужели, потеряв верного пса, Инесс решила сама расквитаться с соперницей?

Конечно, есть доля вероятности, что женщины ушли с другой целью. Да и Ярна говорит, что Диана шла по своей воле, ее не принуждали.

Но помноженная на опыт интуиция кричала Ормонду, что с женой случилась беда. И нужно поторопиться.

Первым делом он бросился к стражницкой. Ночной караул еще не сменился, а один и стражников заявил, что видел коляску, в которой миледи и госпожа-экономка уезжали на запад. Да и конюх, который по приказу герцогини запрягал лошадь, подтвердил эти слова.

Запад…

Что там понадобилось двум женщинам да еще в такое время? Этого Ормонд не мог понять.

Все, что было на западе острова – это безжизненная земля, изуродованная острыми скалами, изрытая узкими расщелинами, подземными тоннелями и обрывами с отвесными склонами. С той стороны даже корабли не могли пристать к острову. Им не давали подойти к берегу подводные рифы.

А еще там погибла Кирана…

Ормонд помнил, что осталось от бедной служанки. Ведь он сам организовал ее похороны. И сейчас это воспоминание заставило его содрогнуться.

Нет, с Дианой такого никогда не случится. Он не позволит!

Поиски получилось организовать очень быстро. Солнце еще только начинало ползти вверх по восточной стене Лабард-и-Нара, а из ворот замка уже выезжал вооруженный отряд.

Лошадь Ормонда шла последней, каждым движением причиняя всаднику острую боль. Он понимал, что толку от него не будет, но и остаться на месте не мог. Пусть медленно, но он станет двигаться вслед за отрядом. Даже если искалеченная нога то и дело будет подводить, заставляя морщиться от боли.

– Что случилось?

Знакомый голос заставил остановиться и поднять голову.

Ворота перегородила лошадь принца, а сам ди Лабард напряженно смотрел на ле Блесса.

– Моя жена…

– Диана? – напряжение в глазах принца сменилось на беспокойство. – Где она? Что с ней?

– Не знаю. Уехала в коляске на запад вместе с ее светлостью…

Лицо Джерарда резко побледнело, будто вся кровь отхлынула от него. В глазах одна за другой отразились эмоции: неверие, страх, отчаяние, безумное желание предотвратить беду…

– Давно они ушли? – выдохнул он, уже не заботясь о том, чтобы скрывать свои чувства.

Но Ормонд понял неправильно. Решил, что принц беспокоится о беременной герцогине, ведь именно так поступил бы любой мужчина на его месте.

– Пару часов назад.

– Нет, только не это…

Не договорив, Джерард натянул повод коня. Животное возмущенно заржало, вставая на дыбы, и рвануло с места в карьер.

Ормонд бросился за ним, стараясь не отставать. Хотя искалеченная нога не пропускала ни одной выбоины, отзываясь болью при каждом скачке лошади. Он морщился, упрямо стискивал зубы и продолжал путь. Главное – не потерять принца из виду.

***

Джерард молился про себя, чтобы его догадка оказалась ошибочной. Но знал, что прав. Проклятый Дух каким-то образом сумел добраться до Инесс, а через нее и до Дианы.

“Ты отдашь мне женщину, которую полюбишь”, – эти слова раз за разом повторялись у него в голове, словно и не прошло множества лет. Словно он только что услышал их впервые, и отзвуки потустороннего голоса еще не растаяли в воздухе пещере.

Зачем ему Диана – Джерард не знал. Но чувствовал, что потеряет ее, если желание Духа исполнится.

– Остановись, – услышал он властный голос, шедший, казалось, отовсюду – и изнутри, и снаружи. – Остановись, последний из ди Лабардов, и не мешай мне взять свое!

Голос звучал от каждого дерева, проносящегося мимо, от каждого камня, вылетающего из-под копыт лошади. От гор на горизонте, чьи верхушки покрывал холодный туман, от низкого свинцового неба и бледного солнца, едва пробивающегося сквозь дымку.

– Нет! – Джерард подстегнул лошадь, заставляя ту мчаться на пределе сил. – Ты ее не получишь! Только не Диану!

– Тогда ты потеряешь все, – голос опустился до шипящего шепота, который приторным ядом начал обволакивать сознание. – Трон. Власть. Мою защиту.

Но в тот момент Джерарду было на это плевать. Плевать на то, кто будет править в Аквилении, и что случится со страной.

Его судьба не стать королем, а быть здесь, рядом с женщиной из воды. С той, кого он полюбил всем сердцем, несмотря на все запреты, проклятья и собственное упрямство.

Он любит Диану и еще не родившегося ребенка. Их ребенка. Они нужны ему. Оба. А все остальное – не имеет значения. Салья может катиться в Бездну.

– Шанс отомстить за смерть близких…

– Плевать! Месть их уже не вернет.

– Ты уверен?

Голос стал еле слышен. Но в нем появились резкие нотки, полоснувшие по сердцу принца острыми лезвиями.

– Уверен! – выплюнул он.

– Что ж, попробуй ее забрать – и увидишь, что будет. Я лишу тебя своей силы и заберу жизни твоих никчемных людей!

Но Джерард его уже не услышал.

Задыхаясь и хрипя, лошадь взлетела по склону. Принц подстегнул ее, направляя к черневшему зеву. Но загнанное животное внезапно споткнулось и рухнуло на передние ноги. Всадник едва успел соскочить. Не раздумывая, он пешком бросился к пещере. На ходу обнажил клинок.

“Только бы успеть, – билось в его голове как заклинание. – Только бы спасти ее!”

А уж потом он вымолит у Дианы прощение за все, что успел натворить.

Но стоило войти под каменные своды, как Джерард почувствовал – опоздал. Ритуал начался. Остановить его можно, лишь отдав чью-то жизнь.

Эта мысль была ясной и четкой. Но она не замедлила принца. Напротив, он сильнее сжал абордажную саблю и с отчаянием смертника нырнул в темноту. Готовый принять удар и умереть за свою женщину и ребенка.