Хозяйка ранчо

Немалая часть видений была, конечно, связана с ранчо и с работающими на нем людьми, особенно с Клео. Внезапно очнувшись, он порой с удивлением обнаруживал, что лежит на кровати, а не скачет куда-то на лошади. Когда же в его сознании разыгрывались сцены между ним и Клео, он просыпался весь в испарине. Клео была такой уступчивой, такой соблазнительной. Она манила его к заваленной подушками постели, покрытой плюшевым покрывалом; а рассеянный свет и легкая дымка приглушали краски и делали расплывчатыми и манящими контуры ее тела.

Чанс не любил свои сны — они вызывали в нем лишь новые приступы раздражения. Реальность была слишком далека от подушек и интимных полутонов. Реальность состояла из длительного процесса выздоравливания, не вызывающей ни малейшего аппетита пищи и Джо, выносящего судно. По распоряжению доктора Фельдмана ему запрещалось ходить даже в ванную.

— Вы сильно растянули себе мышцы, мистер Саксон. Лично я предпочел бы оставить вас в больнице, однако вы так упорно сопротивлялись, что мы разрешили вам проходить курс лечения дома. При условии, что вы должны находиться только в постели. Я уже говорил и продолжаю настаивать на полной неподвижности.

Дважды в день заходила Клео, утром и вечером, часов в девять. Чанс приходил в себя и мог ее видеть, но иногда продолжал лежать в беспамятстве. В такие минуты он выглядел так беспомощно, что Клео начинала всерьез тревожиться за его здоровье и в ней возникало страстное желание самой ухаживать за ним. Однако Джо справлялся совсем неплохо, и вряд ли была необходимость вмешиваться. Кроме того, на ней лежало слишком много забот по ранчо.

Через несколько дней доза лекарства по указанию доктора Фельдмана была снижена, и мозг Чанса перестал балансировать на грани галлюцинаций и реальности. В то утро он с нетерпением ждал прихода Клео, но та, к его великому разочарованию, не пришла. Когда же она заглянула к нему вечером, он лежал, хмуро глядя в потолок.

Когда Клео поднималась по лестнице, Джо уже успел сообщить ей, что Чанс полностью пришел в себя, так что она нисколько не удивилась, увидев, что его глаза открыты и он поворачивает — очень осторожно — голову в ее сторону.

— Привет! Тебе лучше?

— Немного.

Щеки Чанса заросли щетиной. Клео хотела было предложить ему свои услуги в качестве брадобрея, но в последний момент передумала — малейшее движение навстречу друг другу каждый раз неизбежно влекло за собой физическую близость. Чанс, конечно, вряд ли был сегодня в состоянии думать о сексе, однако она нисколько не сомневалась: он запомнит ее порыв и через неделю-другую все будет в порядке.

— Я рад, что ты не уехала.

Клео присела на стул рядом с кроватью.

— Я останусь здесь до тех пор, пока ты не поправишься и не сможешь приступить к работе.

— Неплохой предлог болеть вечно. — На его губах мелькнула слабая усмешка.

— Не забывай, что никакие нагрузки во время болезни тебе не рекомендуются, — улыбнулась в ответ она.

— Когда я почти не могу пошевелиться, ты становишься очаровательно откровенна.

— Да, сейчас ты безопаснее младенца, — серьезно заявила она.

— Таким я нравлюсь тебе больше?

Сердце Клео учащенно забилось.

— Ну… скажем, сегодня в твоей спальне я чувствую себя в безопасности.

— А если бы я мог двигаться? — Чанс негромко рассмеялся. — Что же, твои страхи вполне обоснованны.

Что-то болезненно сжалось в ее груди.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Как дела у Рози?

— Она осаждает меня просьбами навестить тебя.

— Я тоже был бы рад увидеться с ней. Пусть придет завтра. Мне не хватает ее веселья и жизнерадостности. Что с почтой?

Клео вкратце пересказала ему все сообщения, полученные за эти дни, и отчиталась о проделанной работе.

— Пришло письмо от Джона Холби насчет твоей заявки на кредит. Он сообщил, что дела постепенно продвигаются и ты вскоре сможешь получить окончательный ответ. Все под контролем, Чанс. Не стоит зря беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь. Пока ты здесь. Я вот что подумал — не стоит ли сообщить о том, что произошло, моим братьям?

— Ты хочешь, чтобы я им позвонила? Как неудобно, что в спальню не проведен телефон!

— Я еще подумаю. Для них сейчас тоже время нелегкое, может быть, и не стоит беспокоить их по пустякам.

— Хорошо. Как только надумаешь — скажи.

— А вообще ты права: неплохо было бы иметь телефон под рукой.

— Даже очень неплохо. Я, пожалуй, займусь этим.

— Да, пожалуйста.

Клео встала.

— Пойду я. Не хочу мешать тебе отдыхать. Если что-нибудь нужно, говори, пока я не ушла.

Чанс перевел взгляд на белые джинсы Клео, затем снова взглянул ей в лицо. Перед его глазами пронеслись картины их близости.

— Кое-что очень нужно. Но вот захочешь ли ты сделать это?

— Ты неисправим. — Щеки Клео вспыхнули.

— Ты действуешь на меня сильнее любого болеутоляющего лекарства, — раздались ей вдогонку слова Чанса.

Оставшись один, он впервые за все это время довольно улыбнулся, но почти тут же нахмурился. Ему еще долго придется спать одному!