Хозяйка Шварцвальда

Хорошо, что это длилось всего мгновение. Наученная первыми двумя попытками, Урсула полоснула Эмму по горлу, но в этот раз все пошло не так. Томас и Вилли потеряли сознание почти сразу. Но порез на шее Эммы, вероятно, оказался недостаточно глубоким: кровь не хлестнула потоком, а стала обильно вытекать, заливая грудь и покрывая кожу тонкой красной пленкой. Глаза Эммы расширились, выражение их сделалось совсем нечеловеческим, пальцами она пыталась свести края раны, задыхалась, булькала и кашляла. В конце концов Урсуле пришлось нанести второй удар в бок, после которого Эмма скончалась.

Все это заняло больше времени, чем она рассчитывала, но когда дело было сделано, Урсула испытала облегчение. Она ожидала от себя, что испугается и отступит в последний миг.

«В чем моя вина?»

Она была уверена, что Эмма задаст этот вопрос. У нее даже был заготовлен на него ответ.

«Ты совсем ни в чем не виновата, милая Эмма. Как не виноваты были египетские первенцы, которые погибли, когда Господь устами Моисея приказал фараону отпустить еврейский народ. Как не виновны были девочки из племени мадианитян, которых принесли в жертву Богу. Как не водилось вины за теми зверями, что не попались Ною по пути, когда он подыскивал спутников на ковчег. Никто из них не сделал ничего плохого. Но для того чтобы наказать поистине виновного, иногда требуется уничтожить все, чем он дорожит».

Урсула позаботилась о телах Эммы и малышей. Она прочитала молитву над ними и уложила в кровать, чтобы казалось, что они спят. Даже у такого ублюдка, как Зильберрад, должна быть возможность попрощаться с родными как полагается.

Он появился на лестнице, цепляясь обеими руками за перила. Взгляд его бессмысленно блуждал по комнате. Теперь он выглядел жалким. Почему-то Урсула отметила это не с удовольствием, а с грустью.

– Ты хотела накормить меня мясом собственных детей? – прохрипел он.

– Я собиралась, – не стала отпираться Урсула. – Но поняла, что не могу. Это просто ягненок.

Он молчал, с шумом выдувая из ноздрей воздух. Ауэрхан и Кристоф дали ей время, чтобы она успела сбежать из дома Зильберрада. Она могла бы ускользнуть, не привлекая внимания. Но тогда она не увидела бы его лица.

– Я знала, что господин Вагнер не может убить тебя, – сказала она. – Поэтому я решила, что на всем белом свете не оставлю в живых никого, к кому ты можешь привязаться. Заведешь собаку – я убью и ее. Даже маленькая птичка не будет петь тебе по утрам в клетке. Я поступила справедливо. Ты отнял моих детей, я отняла твоих.

Зильберрад бросился на нее. Урсула успела вскочить, и стул, на котором она сидела, с грохотом рухнул на пол. Раньше она была уверена, что умрет от ужаса, если Зильберрад еще раз прикоснется к ней. Но вместо этого она испытала странное удовлетворение, ощутив влажность его ладони, сжавшейся у нее на шее. Он толкнул ее к стене так, что Урсула больно ударилась затылком. Краем глаза она успела заметить темный силуэт мальчика-демона и сквозь гул крови в ушах услышала:

– Сейчас я прикажу своему слуге отрезать тебе руки и ноги, выколоть глаза и вырвать язык, но не убивать. Чтобы ты жила обрубком человека до конца своих дней!

Урсула закашлялась, вцепившись обеими руками в его запястье. Он чуть ослабил хватку, давая ей ответить. Тогда она прохрипела:

– Но они все равно будут гнить.

Он зарычал и ударил ее кулаком по лицу. Боль оглушила ее на мгновение, во рту появился резкий привкус крови. Зато ему пришлось отпустить ее шею. Урсула резко вдохнула и закашлялась, брызгая кровью на пол и платье. Словно издалека, она услышала приказ, который Зильберрад отдал своему демону, и вспомнила, как обстоятельно брался Ауэрхан за голову Агаты, чтобы оторвать ее. Внезапно она поняла, что не успеет убежать или позвать на помощь, что не сможет спастись, даже если ввяжется в драку или будет молить о пощаде. Ее тело снова было в его власти. Но на сей раз это было ее решение.

Оно все равно того стоило.

* * *

– Прошу прощения. Я не помешал? – раздался тихий знакомый голос. Урсула подняла голову и увидела в дверном проеме отца Лукаса. В черной глухой сутане и широкополой шляпе он неожиданно показался ей выше и больше, чем обычно. Не дождавшись ответа, он переступил порог.

– Урсула, дитя мое, вы в порядке?

От неожиданности Зильберрад отпустил ее и отошел на шаг. Урсула наконец откашлялась и смогла распрямиться, держась за стену.

– Да, отче.

– Кто вы такой? Вы знаете эту женщину? – резко спросил Зильберрад.

– Конечно. Я священник из Шварцвальда, а фройляйн Зауэр – моя прихожанка. Как удивительно, что мы встретились вдали от дома. Проходя по улице, я услышал крики и не мог не вмешаться.

Зильберрад сомневался всего мгновение, а затем решил, что необязательно самому чинить расправу. Публичная казнь, в конце концов, тоже подойдет. Урсула слышала его мысли так отчетливо, словно они звучали в ее собственной голове.

– Эта ваша прихожанка только что зарезала мою жену и двух малолетних детей! – жестко сказал он. – Сейчас я пошлю за стражниками, а вы будете свидетелем.

– Соболезную вашей утрате, но я вам не верю.

Урсула хмыкнула.