Хозяйка Шварцвальда

Наконец Зильберрад засобирался домой. На ногах он по-прежнему стоял твердо и мысли выражал ясно, хотя Кристоф видел, как нелегко ему это дается.

– Ты омерзительный человек, – в качестве прощания заметил он. – Скользкий, похотливый… Я всегда презирал таких.

– Лестно это слышать! – ответил Кристоф и проводил гостя мокрым крепким поцелуем.

Мальчик-демон коротко кивнул Ауэрхану и, оборотившись конем, покорно припал на передние ноги, давая Зильберраду забраться себе на спину. Их путь до дома займет совсем немного времени, если того пожелает Рупрехт. Или он выберет неспешную лесную прогулку? Стоять прямо Кристофу было тяжело, и он привалился спиной к Ауэрхану.

Берта, вышедшая, чтобы собрать посуду, нахмурилась:

– Вина напились, а поели совсем чуть-чуть. Не дело.

– Не переживай, – посоветовал Кристоф. – Уверен, дома его ждет горячий ужин.

* * *

Она думала, что ей будет страшно совсем одной в пустом доме. Слугам дали выходной, а Рупрехт уехал на целый день. Поэтому она заняла свои руки готовкой: замесила тесто и, пока оно подходило, мелко нарезала и поставила тушиться мясо с травами. Свежее, оно было почти полностью лишено жил и связок. Только нежная розовая плоть, которая отлично подойдет для пирога.

Время летело незаметно. К закату она поймала себя на том, что ждет его. Ждет, когда он войдет, окинет взглядом столовую и поразится обилию блюд. Ждет его удивления, его похвалы… Когда ключ повернулся в замке, она почти закончила десерт: достала из печи сладкие пряники и посыпала их миндалем.

Рупрехт приблизился к столу, задержался около него и, отломив кусок пирога, сунул его в рот. Подошел сзади и обнял ее, обхватил руками талию, уткнулся губами в нежное местечко на шее под чепцом, где рос мягкий пушок. От него кисло тянуло вином. Тело было тяжелым, размякшим, так что ей пришлось упереться руками в столешницу, чтобы не упасть под его весом.

– Я голоден, как волк.

– Это хорошо, – ответила она с улыбкой. – Я приготовила ужин.

Он замер. Она чувствовала, как с трудом ворочаются мысли в его голове. Рупрехт принюхивался, будто дикий зверь, пытаясь определить, кто перед ним. Потом отстранился, грубо схватил ее за плечи и развернул к себе.

Урсула смотрела на него со спокойной покорностью нежной жены. Зильберрад стоял слишком близко. Судя по всему, хмель из него стремительно выветривался.

– Где Эмма?!

Урсула до конца не верила, что этого человека может беспокоить кто-то, кроме него самого. Но сейчас в его взгляде читалось напряжение. Он все еще не испугался: к чему бояться маленькой хрупкой девушки, которую он уже один раз сломал? Понадобится – сделает это еще раз без особого труда. Его пальцы сдавили ее плечи. Она ощущала их твердость сквозь ткань рукавов, но больно не было.

Урсула молчала. Он должен догадаться сам. Должен увидеть, что натворил, к чему привел его поступок… Белое лицо мальчика-демона словно светилось в сумерках. Из-за плеча Рупрехта Урсула заметила, как подрагивает кончик его носа, словно у собаки, которая учуяла что-то интересное в воздухе.

– Эмма наверху вместе с детьми.

Зильберрад отшвырнул ее и кинулся к лестнице. Урсула тем временем присела за стол и жестом пригласила демона составить ей компанию. Она налила ему прохладного пива, положила на блюдо кусок пирога и улыбнулась, глядя, с каким аппетитом он принялся за угощение.

Рупрехт Зильберрад не увидит в спальне ничего по-настоящему пугающего, если только не додумается откинуть одеяла. Урсула позаботилась о том, чтобы Эмма и дети выглядели аккуратно и подобающе. Длинные волосы Эммы она заплела в косы и красиво уложила на голове так, чтобы золотистые кудряшки обрамляли лицо, как у херувима.

Сегодня днем Урсула вызвалась присмотреть за детьми, пока Эмма ходила за покупками. Она сделала все тихо, без лишнего шума, постаравшись, чтобы мальчики не испытали боли. Трогательный Вилли не успел ничего понять, как она и хотела. Томас в смерти напоминал отца строгим лицом, готовым вот-вот нахмуриться.

Фрау Зильберрад не должна была увидеть мертвых детей – это было бы бесчеловечно, и Урсула не хотела для нее такой участи. Она бы и не увидела, если бы не вернулась в дом на четверть часа раньше. Крови внизу было много. Хотя Урсула заранее скатала ковры, чтобы не осталось пятен, кровь была повсюду: на полу и даже на деревянных стенных панелях. К ее чести, Эмма решила, что в дом ворвался разбойник, и бросилась спрашивать Урсулу, не ранена ли она… Кажется, она начала что-то понимать, лишь когда увидела тела Томаса и Вилли и нож в руках подруги.