Хозяйка Шварцвальда

В тот день Мюнстеру пришлось нелегко. С высоты Кристоф наблюдал, как люди князя-епископа ловко карабкаются по лестницам, приставленным к каменным стенам. Среди взрослых арбалетчиков они с Фаустом заметили детей. Тощие пацаны лет двенадцати, лохматые, дикие, охваченные каким-то безумным азартом, что вытеснял страх, упрямо сжимали в руках оружие. Их стрелы летели как попало. Дым от загоревшихся во рву фашин поднимался вверх, белой завесой скрывая нападающих. Фауст начертил в воздухе знак – Кристоф еще не знал его, – и дым рассеялся. Один из ландскнехтов, почти взобравшийся на стену, схватил одного из малолетних стрелков за башмак и резко дернул на себя. Мальчишка перевалился через зубцы, пролетел по дуге, глупо размахивая руками, и шмякнулся оземь далеко внизу.

В это мгновение Кристоф испытал такое отвращение к себе, что чуть не сиганул с плаща, чтобы присоединиться к защитникам города. Но Фауст удержал его за плечо.

– Ты им не поможешь, – спокойно сказал. – Им уже ничто не поможет.

И все же в тот раз солдатам не удалось взять приступом стены Мюнстера. Доктор тайным словом укрепил защитников, а на осаждающих наслал мороки и слепоту. Сам он оставался в тени, и никто так и не узнал, что именно благодаря ему горожане избежали резни. Фон Лейден охотно присвоил себе всю славу, провозгласил себя королем Иоанном I и закатил пирушку.

* * *

Осенью начался голод. Разгневанный поражением фон Вальдек велел взять Мюнстер в кольцо. Отрезанные от пастбищ и неубранных полей, горожане были вынуждены выгребать последнее, что оставалось в амбарах, и засаживать овощами дворики и пустыри. Лошадей съели первыми, а коров берегли до последнего, пока их стало нечем кормить, так что они стояли с пустым выменем. Рыдая, хозяева забивали скотину. Вместо двух общественных трапез в день теперь была только одна. Кристоф ходил на нее до последнего, пока Фауст не запретил объедать горожан. Кристоф особо не возражал: в Мюнстере начались грабежи, за лепешку или горсть зерна могли запросто перерезать глотку, поэтому он теперь старался лишний раз не высовывать нос на улицу.

В отличие от горожан, вместе с Фаустом и Мефистофелем он каждый вечер наслаждался отличным вином и изысканными кушаньями. Пришлось признать, что и от демона в услужении есть какая-то польза. Нежные перепелки, фаршированные инжиром, ароматный сыр, свежие, точно вчера сорванные с дерева персики… Но Доктор ел мало, а оттого сильно похудел и был сам на себя не похож.

– Съешьте перепелку. – Кристоф заботливо придвинул к господину блюдо. – Вы так себя измучаете.

– Они сковыривают белую краску со стен церквей, – Фауст говорил тихо, обращаясь явно к Мефистофелю, а не к Вагнеру. Демон притворился, что ничего не услышал. – Смешивают с водой и выдают за молоко. Овса осталось всего ничего. А мы тут обжираемся, как свиньи. Чем мы лучше этого мерзавца фон Лейдена?

– Не мы выставили отсюда всех католиков и лютеран, – беззаботно ответил Мефистофель, накладывая себе овощи. – Не мы объявили себя пророками и разозлили войско епископа. Да и я бы на твоем месте так не волновался, Иоганн. В городе есть парочка ловкачей, что промышляют в соседних деревнях. Не пропадут.

– Я хочу, чтобы ты накормил их.

То, с каким нажимом Фауст это произнес, подсказало Кристофу, что разговор ведется не в первый раз. Мефистофель вздохнул и откинулся на стуле, переплетя перед собой пальцы.

– Почему я должен это сделать?

– Потому что я приказываю тебе! – Фауст неожиданно трахнул кулаком по столу так, что вся оловянная посуда на мгновение подлетела, а Кристоф вздрогнул. Он мог пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда Доктор повышал голос.

– Я с радостью исполню этот приказ, накормив тебя. Достану лучшее вино, свежайшие фрукты, даже чесночную колбасу, хотя я терпеть не могу ее запах. Потому что мы подписали соглашение. А с этими бродягами я соглашения не подписывал. Пакт так не работает, Иоганн. Ты можешь просить все, что угодно, но только для себя.

– Господин, а вы сами не можете наколдовать? – робко поинтересовался Кристоф. – Вы же создавали всякие кушанья в Эрфурте.

В тот раз он видел своими глазами, как прямо из стола лилось вино. Деревянные ножки оплетала виноградная лоза, поднимаясь все выше и выше… Но Фауст отмахнулся:

– Это иллюзия. Наколдованными пирогами сыт не будешь. Людям только кажется, что они едят, а на деле животы остаются пустыми.

– Всяко лучше, чем мучиться от голода, – заметил Кристоф. Он предпочел бы ощутить у себя во рту сочный персик, даже если тот так и не доберется до желудка.

– Нет. Мы сделаем кое-что получше.

То, как это прозвучало, Кристофу не понравилось. Еще больше ему не понравилось, когда Фауст произнес вслух то, что задумал.

– Мы полетим на плаще за городские стены и украдем зерно у солдат. Но я для таких приключений стар, так что мне понадобится твоя помощь.

– Да вы с ума сошли! – ужаснулся Кристоф.

– В кои-то веки согласен с этим идиотом, – заметил Мефистофель.

– А если нас поймают?

– Улетим.

– А если в нас будут стрелять? Вы-то останетесь невредимы, у вас Пакт, а если они в меня попадут?!