Хозяйка судьбы

Сняв волчью шкуру, чтобы набросить ее на плечи Иниры, Биринши оказался единственным в железных пластинчатых доспехах — остальные довольствовались кожаными, на меху жилетами поверх рубах. Вся одежда была либо серого, либо черного цветов, сливаясь с окружающими горами, а положенный рядом с девушкой лук оказался раза в два больше тех, что она видела у городских стражников.

— Ваши мужчины не имеют силы, — оскалился белоснежной волчьей улыбкой Биринши, заметив, как она смотрит на его оружие. — А наши не имеют без нее жизни.

Инира так и не поняла, что он хотел сказать.

Согревшись у очага и напившись густо приправленного сушеным мясом бульона, она отключилась прежде, чем успела задать хоть один вопрос. Алира и Дастан уснули еще раньше, в обнимку у дальней стены пещеры.

* * *

Пробуждение было тяжелым, муторным. Несмотря на усталость и крепкий сон, Инире всю ночь снились тяжелые, тревожные сны. В них мелькали то Амарант, то Азира, то Нюхач или Приаш. Последний беспокоил больше всего: во сне, смотря на него, Инира испытывала то радость встречи, то горечь от его предательства и проснулась, вымотанная даже больше, чем когда засыпала. Неохотно открыв глаза, она увидела пятерых мужчин и Дастана с Алирой, сидящих вокруг очага и поняла, что ее разбудило — исчезнувшее тепло, закрытое чужими спинами.

Тело болело, словно вчера ее основательно избили. Морщась от ноющих мышц, она откинула тяжелую волчью шкуру и подошла к огню.

— Хозяйке земли снились беспокойные сны, — подав ей плошку с бульоном, заметил Биринши.

— Откуда вы знаете? — вырвалось у нее.

Воин кивнул на лежак позади нее, и Инира увидела разметанные вокруг сухие ветки. Да уж. Она хоть не кричала?

— Земля волнуется, чувствует перемены, — добавил Биринши, но бастард только отхлебнула из чашки. Он говорил на ее языке, но она совсем его не понимала.

Они вышли из пещеры сразу после рассвета, хотя с тем же успехом могли сделать это и к обеду — низкие тучи над горами заслоняли едва заметное, тусклое солнце, на лицо то и дело опускалась снежная крупа.

Теперь все чаще из густых лесов скалились на них голые каменные зубья — они поднимались выше по склону, держа курс чуть в стороне от облюбованной жаворонками горы. Дастана вскоре опять пришлось взять на плечи — он не мог больше идти. Инира карабкалась, цепляясь руками, подталкивая Алиру и путаясь в неудобных, изорванных юбках платья. Под ними стелился густой туман, заполнявший оставшиеся внизу долины, словно молоко — чашки. Вершины гор окутывали низкие тучи.

— Нужно успеть до заката, — твердил Биринши, когда они останавливались, чтобы дать отдых уставшим рукам.

Честно говоря, Инире казалось, что они не дойдут и через десяток дней, когда неожиданно подъем закончился, а ее глазам открылась удивительная картина: в низком, огромном котловане, образованном пологими склонами нескольких гор расположилось поселение. Маленькие кругляши рассыпанных по рыжей земле шатров, между которыми перемещались похожие с высоты на муравьев люди. Несмотря на клочья тумана, Инира видела пасущихся на скалах коз (парочка как раз подбиралась к ним), слышала привычные звуки близкого жилья — звон железа, крики пастухов.

— Хозяйка? — Биринши тронул ее за плечо. Она вздрогнула, совершенно забыв об остальных, посмотрела на него. — Нужно идти. Солтус-жел близко.

— Кто? — любопытно взлезла Алира. Инира со вздохом удержала ее за плечо, заставив дождаться, пока один из воинов спустится ниже по узкой и крутой тропке, чтобы подать ей руку.

— Северный штром? — неуверенно предположил Биринши, очевидно, не зная, как передать полное значение на их языке.

— Шторм, — автоматически поправила Инира и посмотрела туда, где, по ее мнению, был север. Именно оттуда дул все усиливающийся, порывистый ветер, гоня почти черные, наполненные водой тучи.

Они догнали их уже у подножия. Неожиданно потемнело, хотя время только приближалось к обеду, затрепетали, захлопали полы шатров («каюл» — пояснил Биринши коротко) от усилившегося ветра, на лицо упали первые капли дождя.

— Быстрее, — поторопил воин. Они снова подхватили Дастана на руки, Алира вцепилась в Иниру, слишком напуганная незнакомой обстановкой и чужими, недобрыми людьми в странных одеждах. Они были странными: и встреченные женщины и мужчины носили длинные, до колена, стеганые халаты из войлока, у кого-то подбитые мехом, у кого-то — рыбьей кожей, только некоторые были одеты так же, как Биринши и его спутники. Очевидно, это были воины, потому что у каждого за спиной она видела лук или топорик на поясе. На них мало кто обращал внимание — все были заняты тем, чтобы убрать с улицы все, что могло улететь или пострадать от надвигающейся бури, но суровые лица казались недобрыми.

Инира посмотрела на Биринши. Возможно, дело в черных глазах или жестком разрезе узких губ, но все они казались ей… жестокими.