Хозяйка Сумрака

– Алекто, он не допустит этого. Ты можешь творить, что угодно, но как только ты попробуешь уйти официально, это спровоцирует его на открытую конфронтацию. Тебе нужна война с ним? Ведь ты знаешь, какие будут последствия. Он начнет давить на меня, потом расторгнет Договор и начнется новая битва… Зачем тебе это? Надеешься на память в веках? Так учти, имя твоё не запомнят, некому запоминать будет, наступят очередные «сумерки»…

– Кстати, кому пришла столь мудрая мысль назвать меня в честь одной из эриний?

– Думаю, твоей матери, вспомнившей об одной из своих теток. А чем тебе не нравится имя? Симпатичное и тебе подстать…

– Очень симпатичное…

– Ты бы предпочла, чтобы она тебя назвала Мегерой в честь бабки?

– Так моей бабушкой была Мегера? Как интересно… А ты не знаешь… вдруг… так… совершенно случайно… что с матерью моей случилось?

– Ты разве не знаешь? Она почти сразу после родов умерла.

– Меня интересует: кто ей в этом поспособствовал?

– С чего ты взяла, что кто-то должен был поспособствовать?

– А с того, что ты проговорился… тогда на террасе… что моя мать всех ненавидела… И мне стало понятно, что она не по доброй воле решилась от тебя ребенка заиметь… Вы принудили её к этому… я раньше думала: она тоже в игре была… и погибла в результате трагической случайности, как мне Люциус когда-то рассказывал… Знаешь, до того, как ты поведал мне о ваших договоренностях, я была убеждена, что это дело его рук, потому что не верила, что он закрыл глаза на измену жены… теперь же убежденность возвращается, только с несколько видоизменившейся мотивировкой. Не верится мне, что на явное насилие, которому поспособствовал её супруг, она закрыла глаза, поэтому всё так и закончилось…

– Я не знаю, что произошло… Если тебя интересуют подробности твоего зачатия, то да, ты догадалась правильно: твоя мать не по доброй воле согласилась. Она вообще не хотела иметь детей, потому что нагадала: именно ребенок будет причиной её смерти. Люциусу пришлось пригрозить, что он самолично немедленно её порешит, если она не согласится. Поэтому ей пришлось уступить, а что было дальше, я не знаю и гадать не намерен.

– То есть моя мать ненавидела меня?

– Не возьмусь утверждать, но вполне возможно, что именно так.

– Выходит, есть вероятность того, что Люциус её прикончил, защищая меня, – раздраженно хмыкнула Алекто, резко поднимаясь с кресла. – Что ж, мило, очень-очень мило… Как много интересного я узнала о своих родителях и опекунах за последнее время. Ладно, мне пора. Всего доброго, отец. Не забудь охрану предупредить, что бы препятствий мне больше не чинили, насколько я помню, ты свободный проход пообещал.

– Он будет, девочка моя. Только постарайся им не злоупотреблять.

– Не хочешь меня видеть?

– Видеть хочу, но если ты будешь появляться здесь без повода, мне будет сложно объяснить это моим ратникам.

– Правду сказать не осмелишься?

– Даже ты до сих пор не можешь воспринять правду в полном объеме, она слишком тяжела. Так не стремись возложить на других ношу, которая явно не по их плечам. Позволь им пребывать в счастливом неведении.

– Я восхищаюсь тобой, отец. Ты столь легко подменяешь понятия и сентенции. Мне бы и в голову не пришло заменить ложь понятием счастливое неведение.

– Не передергивай! Я не лгу, а всего лишь не даю информацию в полном объеме, но это не ложь.

– Ты манипулируешь своим окружением, искажая истинное положение вещей в их глазах.

– Возможно. Спорить не буду. Это задача любого руководителя: направлять, управлять, обучать, ориентируясь на то, что и кто может воспринять… и, в конечном счете, всё это можно назвать манипуляцией. Ты, кстати, потому и мучаешься со своими даймонами, что руководить не умеешь.

– Из чего подобный вывод сделал?

– Из их отношения к тебе. Они должны были оба уже давно тебя почитать и боготворить, а они тихо ненавидят. И в этом виновата между прочим лишь ты. Тебе не хочется этим даже озадачиваться. Вот и имеешь то, что имеешь.

– Оба одновременно боготворить? Это ты как себе представляешь?

– Очень просто. Каждый должен был знать лишь то, что положено ему и то, что именно он может воспринять. Твоя сущность настолько многогранна, что обоим бы хватило поводов для обожания и восторженного служения тебе. Но ты предпочла не заморачиваться этим.

– Не собираюсь перед ними оправдываться и изображать из себя героиню их мечтаний.

– Потому и имеешь то, что имеешь. Гордыня это, моя девочка, и элементарный эгоизм. Тебе плевать на внутреннее состояние даже ближайшего окружения. Это достаточно печальный факт.

– Намекаешь, что ложь и лапша на ушах ближайшего окружения помогает улучшить их внутреннее самочувствие?

– О какой лжи ты говоришь? – отошедший к своему письменному столу Авенир сел и, откинувшись на высокую спинку, испытующе посмотрел на неё. – Я хоть раз предложил тебе лгать? Речь идет лишь о дозированности и фильтрации информации и более ни о чем. Если бы ты каждому из своих даймонов преподносила информацию в том объеме и ракурсе, который он способен воспринять, у тебя давно бы никаких проблем с ними не было.