Хозяйка тайги. Сказки сибирских лесов

С тем поднялась птица в небо, а за нею и курочки взлетели, на закат направились. Было дело, много позже два раза помогали пёрышки, отвели горести от Катиной семьи. Катюша пернатых нянек всю жизнь помнила, детям своим и внучатам сказывала о них. «Потому, — говорила, — и хожу легко, будто летаю, что в нянюшках у меня две курочки были! Они мне лёгкость свою передали и желание помогать людям!» Сама-то она в глубокой старости на покой ушла, оставив после себя большой выводок деток и внучат. Так-то вот всё и было, хотите верьте, хотите нет.

Водяная нянька

Лада власть имела не только на земле, хотя на воде, знамо дело, больше сестрица её управлялась, Мокша.

Сказывают, жил в нашей деревне Тимофей. Он сызмальства пристрастился рыбалить. Знамо дело, коли рядом озерцо рыбное, то всяк полюбит это занятие! Токмо Тимофей прямо-таки родился с удой[44] в руках. И то сказать, в любой день его лодка была полна рыбы, ни разу без улова не ворочался. Избу срубил он ближе к воде. Вышло, что от деревни на особинку жил, в однова. Жена Саломея ему под стать досталась, плавала, ровно рыбина, и мест глубоких не боялась. Детки у них пошли. Споначалу девчоночка, а следом два мальчика. Волей-неволей вечно около воды вошкались[45], то возле папани, что на берегу дела делал, то возле мамани, что хлюпалась тут же часто. Детишки плавать научились ранее, чем ходить!

Как-то раз Саломея затеяла постирушки. Возится себе потихоньку, песню тянет негромко, дети неподалёку перекликаются. Спустя-погодя прислушалась, что-то гомона детского не слыхать. Глядь, а троица прочь от бережка плывёт, туда, где самая глыбь, а возле них рыбина здоровущая. Захолонуло сердечко у матери. Да и кто б не обмер в таком разе? Руками машет, а слово вымолвить не может. Очнулась и на колени пала, к Ладе обращается, просит помощи у Матушки. Покружились пловцы по озерку и назад воротились. Тут и разглядела Саломея, что держатся они ручонками за рыбьи плавники большущие.

Ну, рыба прочь нырнула, а Саломея осерчала на деток, в голос шумит на них. Тимофей-то далече рыбалил, на другом конце. Ввечеру жена ему всё доложила. Он помолчал, помыслил и молвит:

— Не зазря ли, жёнушка, шумишь? Я так разумею, что Хозяйка озера приставила к малым няньку!

Саломея так и села на лавку. Глаза на мужа таращит, опешила. После тоже покумекала да и кивает:

— А верно, Тимоша! Токмо боязно маленько, ну как не уследит?

— Коли у воды живём, то в ладу надо быть с водными жителями. Знамо дело, вприглядку надобно по первости. Детей не пужай понапрасну.

Сказано — сделано! Спервоначалу боязливо было, слышь-ка, родителям смотреть, как детки играются с рыбиной здоровенной. Потом ничего, попривыкли. Стали кликать рыбу нянюшкой, кормят с рук. А Тимофей приметил, что при няньке погода завсегда безветренная и рыбалка удачная.

Так и повелось, детишки с утра до вечера с водяной нянькой играются, и родителям спокойно, пригляд есть. Да токмо счастье не навек дадено им было. Дело к осени, похолодало. Поплыл в однова Тимоша рыбалить и не воротился. Саломея вкруг озера обошла, кричала в слезах, ничего не нашла. Пропали начисто и муженёк, и лодка. Горько на сердце у женщины, обида гложет. Ну, в сердцах-то и наговорила слов непотребных Хозяйке озера. Та разгневалась. Знамо дело, как все женщины, тоже обидчивая. Ветер подул, погнал волну, чуток избу не снесло. Саломея видит такое, утихла. После вышла на берег, пала наземь и залилась в плаче безутешном. «Забери, — говорит, — и меня к себе, раз Тимошу забрала! Не мил мне белый свет без него!» Тут волна плесканула и на берег сама Хозяйка вышла. Платье серебристое, что чешуя, волосы длинные, белые, на шее бусы жемчужные, а в руке держит сеть.

— Не я Тимофея сгубила, — так молвит Саломее, — по недогляду утоп. Запутался случаем в сетях.

Помолчала, потом далее говорит:

— Дочь моя полюбила его шибко. Она рядом с лодкой плавала, но помогать не взялась…

Вскинулась Саломея:

— Что же за дочерью не глядишь? Али потребно так-то мужиков уводить?

Вздохнула Хозяйка, покачала головой:

— За всем не углядишь! Не серчай, помочь теперь ничем не смогу, поздно. Возьми плату жемчугом.

— Раз такое дело, — смирилась Саломея, — уйду в деревню жить. Жемчуг твой мне не надобен. Отпусти со мной нянюшку, дети больно привязались к ней.

— Отпущу, — соглашается Хозяйка, — но с одним условием — подрастут дети, отправь няньку домой.

В тот же миг вода забурлила и вышла из неё девушка, красивая, гибкая, что ивушка, в руках сундучок держит. Кожа у девицы белоснежная, изнутри будто светится. Сарафанчик простенький синенький с зелёным, коса до земли, глаза зелёные, ресницы пушистые. Улыбнулась, показала зубки жемчужные, поклонилась в пояс и сказывает:

— Не держите зла на Матушку, Саломея. Служить верой и правдой вам буду, пока детки не подрастут. Зовите меня Снежана.