Хозяйка волшебной лозы

Пока Катарина, укрывшись за ширмой, натягивала одежду и разбирала гребнем спутанные волосы, Алистер с самым серьезным видом подобрал штаны, встряхнул и надел. Так же поступил с рубашкой, потом с жилетом. Плащ остался где-то среди лоз, а может, на веранде, неважно. Дорожные сапоги нашлись у двери.

Облачившись во все это, герцог бросил на девушку нечитаемый взгляд и медленно допил воду из кувшина.

Кати хватило одного взгляда на замкнутое выражение лица Алистера, как она поняла – сказка кончилась. Ее сказка.

– Уезжаешь? – спросила девушка сдержанно и протянула руки, желая обнять мужчину.

О, ей и в голову не приходило рыдать, кричать или кидаться на шею любовнику. Она прекрасно понимала и разницу их социального положения и степень зависимости женщины от мужчин этого мира. Ей просто хотелось немного нежности. Прощания – теплого, пусть и с горчинкой.

Но герцог отчего-то решил, что синьорина захотела большего. Он выпрямился – хотя и так держал осанку всегда, и отчеканил ледяным тоном:

– Я королевский инспектор, прибывший в шато по распоряжению ее величества. Я никогда не женюсь без воли короля. Эта ночь была ошибкой. Праздник молодого вина замутил мне голову. Прошу прощения, синьорина, это больше не повторится!

Кати побледнела. Отступила, пропуская ди Новайо к двери, а потом с требовавшей выхода желчью сказала ему в спину:

– Раз эта ночь была ошибкой, значит, и ваши признания в любви были ложью, синьор? Что ж, теперь я запомню, что нельзя верить мужчинам с фамилией ди Новайо…

Алистер вспыхнул гневом – как она смеет? Но… молча вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь. Поэтому услышал твердые шлепки босых ног по деревянному полу – Катарина подошла к двери и заперла ее. Щелчок засова прозвучал как выстрел.

Глава 23

Я смотрела в окно, как грузят бочки на телегу. Как дядюшка Одэлис делает замечания своим людям. А герцог ди Новайо стоит рядом с непроницаемым лицом.

Слёзы, сдерживаемые из последних сил, потекли по щекам.

Я вспомнила, как вспыхнула ночью от поцелуя герцога, и зарыдала. Что нашло на меня тогда? Что заставило с безумной страстью отдаваться почти незнакомому мужчине? Алистер ди Новайо и есть незнакомец.

Как он отчитал меня перед уходом. Словно какую-нибудь доступную девку.

А что я хотела? Ведь и вела себя как доступная девка. Благородные синьорины в этом мире не позволяют страсти взять над ними верх. Благородные синьорины позволяют мужчинам ухаживать за ними, завоёвывать их внимание.

А я… Я просто идиотка, которой попользовались одну ночь и выбросили за ненадобностью.

Я не была нужна ни мужу в родном мире, ни герцогу в этом. Я никому не нужна. Так и останусь навсегда одинокой и несчастной. Рыдания душили меня. Чтобы не завыть в голос от отчаяния, я прикусила кулак и уткнулась в подушку.

– Кати? Катарина? Ты ещё спишь? – голос Марты за дверью заставил меня поднять голову и прислушаться.

– М-м, – попыталась изобразить спящую и задержала дыхание, чтобы не всхлипнуть.

– Просыпайся, Кати, – произнесла кухарка мягко, – синьор Портэлл велел подавать завтрак через полчаса.

– Угу, – глухо отозвалась я и прислушалась.

За дверью раздалось шуршание, а потом удаляющиеся шаги. Похоже, Марта ушла.

Я тоже поднялась с постели, на которой с такой страстью и жаждой отдавалась герцогу всего час назад. Тогда меня переполняло счастье, а сейчас накрывало отчаяние.

Собрала простыни, всё ещё хранившие запах мужчины, и бросила кучей у двери. Застелила кровать покрывалом, скрывая от себя самой ее особенную измятость – так измять постель могут только двое, предаваясь горячечной страсти. Расправила широкое домашнее платье, туго затянула кушак и на цыпочках вышла из комнаты.

До прачечной я почти бежала. Счастье, что навстречу никто не попался, и я сумела придать лицу спокойное выражение. Вошла в маленькую прохладную комнатку с открытой верандой и вздохнула с облегчением – прачки заранее приготовились устранять последствия праздника, поэтому вдоль стен стояли корыта с водой, в которых уже плавали рубахи, платки, простыни…

Закинув постельное бельё в корыто, я тщательно перемешала его толстой деревянной палкой, смывая следы минувшей ночи, плеснула щелока из кувшина с узким горлом и с улыбкой двинулась к веранде. Пусть все воспоминания о герцоге утонут в корыте для стирки!

Я вышла из прачечной и прислушалась. Служанки не болтали – жалели мужчин, болеющих с похмелья, да и сами берегли головы от громких звуков. Конечно, кое-кто из работников и слуг видел нас с герцогом вчера вечером или сегодня утром. Возможно, по шато поползут слухи.

К чёрту.

Пусть сплетничают. Я решила не думать об этом сейчас. Подумаю завтра или послезавтра, как говорила одна героиня популярного романа. Сейчас мне нужно выдержать завтрак с дядюшкой. Главное, чтобы он ничего не заподозрил.

Нет, против того, что я наконец обзавелась любовником, он вряд ли станет возражать. Синьор Портэлл уже давно намекал, что мне нужно подумать о выборе мужа.