Хозяин

Однако же все было не так-то просто. На самом деле он не столько представлял, сколько заново переживал бой. Он вроде бы и в самом деле очутился в городе во время битвы. В одном из переулков города воин, узнавший Луку, так хватил его по плечу булавой, что от силы удара он ухнул в сторону. Толстый доспех спас кость от раздробления, но рука онемела. Лок на ходу поддержал его, а Лайма, снова проскочив мимо, резанула ножом по шее опешившего врага.

Как иногда бывает и во сне, Лука понимал, что происходящее перед ним не имеет отношения к реальности. Вернее, имеет, но косвенное, как и всякое событие, канувшее в прошлое. Однако приходилось делать усилие, чтобы отличать действие мистерии от навеянного миража.

Был повторен проход через подземный ход, и гоблин Метафий ободряюще улыбнулся, когда снова было покончено с теми в библиотеке. Невидимые, но присутствующие неприятели непрерывно отступали, восторг и ненависть снова завладевали бойцами, и каменщики опять отступали.

Созерцательное оцепенение зрителей, волнение, с которым темная масса следила за битвой, различные позы, в которых участники боев, как фрески, застывали рядом с Лукой, призрачный лунный свет, освещавший поле, красные факелы костров, сгущавшие мрак, — это все, конечно, было иллюзией, обманом восприятия, миражами, за которыми прятался действительно состоявшийся танец. На самом же деле все было не так ловко, слаженно и реально, и, по-видимому, несколько пляшущих в стороне колдунов, окуривавших бойцов душными клубами дыма, вносили свою лепту в завершенность праздничной мистерии. Был, однако, момент, когда сквозь одержимость мнимого боя вдруг ясно пришла в голову мысль о совершенном идиотизме происходящего, но Лука затруднялся, куда поместить этот момент, в разгар битвы или в самый конец, когда, снова пленив епископа Самуэля, он увидел перед собой раскрашенного белой краской знакомого колдуна-фавна и услышал постукивание костяных фигурок на концах длинных шнурков, свисавших с густой шапки грязных волос.

Взмахнув кисточкой метелки, колдун брызнул в лицо Луке остро пахнувшей жидкостью, и сразу все знакомо закружилось перед глазами, громада темного поля взмахнула, словно доска качели, приблизилась, окунула во мрак, и он почувствовал, что тонет в созданной кем-то бездне. И ничего. Лежал один посреди беснующейся в экстазе толпы. А рядом прыгала полуобнаженная Лайма, и движения ее были необычно гибкие и стремительные, полные кошачьей грации и невыразимой человеческой прелести.

Глава 24

От догоревших костров тянулись тонкие нитки дыма. На поле, служившем ночью ареной праздника, вповалку лежали спящие бойцы. Всех вымотала прошедшая битва, но праздник свалил окончательно. Пленные сидели в стороне. Каждый был связан по рукам и ногам. Победители не церемонились, и у многих уже не ощущались конечности. На лицах тех, кто не мог забыться, лежала печать горя и отчаяния. Беду уже приняли, но еще не осознали. Лука сидел тут же. Он был связан, как и все. В отличие от других у него ощущение беды не приходило.

Очнувшись от тяжелого сна и обнаружив себя возле других пленных связанным, как и все, он в первый момент даже не удивился. Ясность сознания, которого так не хватало последние дни, наконец-то вернулась, и он с необыкновенной четкостью вспомнил все то, что смог совершить при взятии города. Теперь, когда дурман волхвов перестал действовать, он мог анализировать ситуацию и ужасаться содеянному. Не могло служить оправданием и то, что соплеменники приговорили его к смерти; его собственная жизнь не могла стоить жизни целого города.

Лука шептал слова молитв, тени погибших скользили перед глазами, за спиной слышались стоны потерявших надежду людей. «Боже мой, да минует меня чаша сия…»

— Не будет прощения предавшему Господа! — услышал он тихий голос за спиной.

Оглянувшись, он встретил горящий от ненависти взгляд епископа Самюэля. Тот покачал головой и убежденно подтвердил:

— Предавший братьев и Святое Братство предал и Господа. Тебе гореть в аду, негодяй!

— Ничего не делается в этом мире без воли Всевышнего, — с неожиданной злостью возразил Лука. — Меня направляла Его воля. И если бы вы не выполняли волю Дьявола, когда решили меня сжечь, я не смог бы убежать от вас.

— Все от Лукавого, — обреченно покачал головой епископ. — Я это понял, когда увидел книги в той библиотеке, которую ты скрывал от нас. Почему ты не привел нас туда? Зачем?

— Чтобы вы сожгли все еще раньше? Вы боитесь истины. Вас пугает разум. Вы даже не представляете, что звезды — это не огоньки на небе, а такие же миры, как и наш. Даже больше. Большинство из них — это солнца, подобные нашему. Только наше ближе.