Хозяин Амура

Продвижение на Русь «второго хлеба» было необходимо — центральная Россия с ее бедными почвами и сложными природно-климатическими условиями не могла прокормить зерном больше определенного количества населения. Временами это приводило к продолжительному голоду, уносившему многие жизни. Появление нового продукта могло отвести эту угрозу — ведь известно, что питание картофелем при очень малых добавках других продуктов обеспечивает и жизнеспособность, и трудоспособность человека. Кроме того, Дарья Соколова, как главный движитель картофельного проекта, справедливо надеялась и на положительные демографические последствия внедрения данного продукта.

На следующий день, ранним утром, Беклемишев сам пришел в дом к Моисееву. Слегка волнуясь, он сидел в гостиной на обитой кожей лавке со спинкой, ожидая, пока Игорь Сергеевич закончит принимать душ и зайдет в дом. На столе между тем накрывали завтрак — молочная каша, вареные яйца, хлеб и масло. Потянуло ароматом чая. Пожилая женщина-тунгуска поставила на стол и мед, покупаемый Моисеевыми у енисейского бортника.

Поздоровавшись с вошедшим раскрасневшимся Игорем Сергеевичем, Петр сразу же сообщил ему о том, что он обдумал вчерашний разговор и теперь полностью согласен на продолжение обучения в сельхозакадемии.

— Но у меня и думка уже одна есть! — проговорил Беклемишев серьезным голосом. — Насчет картошки.

— Говори! — с улыбкой воскликнул Моисеев, приглашая гостя за стол, где в открытом им чугунке, раздражая ноздри не завтракавшего еще Петра, ароматно запахла овсянка. — И угощайся давай!

Марина поставила перед парнем тарелку и ложку, подвинула хлеб и указала на мед. Юноша же только сейчас заметил ее округлившийся животик — жена начальника енисейской фактории была в положении.

— А-а… Такова моя думка, — спохватился юноша. — Нонче же вы сами картошку садите, уход за ней ведете…

— Мы приглашаем огородников с Енисейска, — подперев голову кулаком, произнесла Марина, с интересом поглядывая на гостя. — Не даром конечно же.

— Вот! Все одно — не даром же! А ежели и вовсе они растить картошку будут? Для вас, знамо дело. Толк быстрее выйдет.

— Ага! Я понял! — едва не уронив ложку, воскликнул Моисеев. — Ты хочешь, чтобы енисейцы выращивали наши корнеплоды, а заодно, научившись за ними ухаживать, и себе оставляли, на рассаду?!

— Угу, идея — супер, — кивнула удивленная Марина. — Петя, ты молодец! Енисейцев мы озадачим, а томичи и тобольцы уже на тебе будут.

Довольный собой, Беклемишев-младший принялся уминать подстывшую кашу, добавив в нее медку.

Сунгарийск

Конец июля 7153 (1645)

Этот день принес в крепость не самые лучшие новости. Из дальней разведки вернулся Мирослав Гусак, ушедший по реке неделю назад. Капитан подтвердил Матусевичу данные прежних донесений с погранзаставы. Две смены пограничников регулярно радировали о начале концентрации маньчжуров в районе, после того как на юго-запад ушло большинство из тех, кто участвовал в недавнем налете на присунгарийские поселки. Разведка, проводимая погранцами, выявила войсковой лагерь врага, расположенный на значительном удалении от берега Сунгари, на возвышенности, отстоящей на несколько сот метров от густого леса, окружавшего ее.

На том холме ранее находились кумирни солонов, где они часто проводили шаманские обряды. Теперь солонские поселения пустовали — жители были угнаны в глубинные районы Маньчжурии, а оккупанты, порушив идолов, пытались обустроиться на том месте как можно быстрее. Лейтенант Волков, а потом и его сменщик, старший лейтенант Линевич, доносили о строительстве древоземляных укреплений и небольших числом караулах маньчжуров, выдвигаемых ими по всем направлениям вокруг лагеря. Было ясно, что они не желают, чтобы работы были обнаружены раньше времени. Матусевич, держа в уме недавнее нападение, предположил, что цинские власти решили возвести неподалеку от обнаруженной ими погранзаставы крепость с казарменным городком, где со временем маньчжуры смогли бы разместить войска, а в нужное им время ударить по противнику. И в первую очередь удар будет направлен по лояльным русским поселкам местных народностей. В прошлый раз врагу удалось, разгромив небольшие отряды самообороны четырех таких поселений, сжечь их дотла, предварительно ограбив. Старост и членов их семей маньчжуры предали лютой смерти, а тех, кого не побили до смерти, увели в Маньчжурию. Это был серьезный удар по репутации хозяев Амура. Впредь подобного допустить было нельзя. В этой связи сунгарийский воевода приказал князю Лавкаю ускорить вывод жителей селений, присягнувших русским, на новые земли по берегам Амура, Зеи и Кумары. Лавкай, в силу своего недюжинного ума и организационных способностей, постепенно становился левой рукой Матусевича. Правой все же оставался Лазарь Паскевич, боевой товарищ Игоря.