Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)

– Прошу вас не беспокоиться и не искать своего оружия, – произнёс незнакомец. – Если вы позволите, я осмелюсь выразить своё мнение. Вы поступили очень неосторожно, расположившись, как дома, в замке, который весь состоит из тайных входов и выходов. Вам, быть может, это покажется смешным, но, пока вы ужинали, вас стерегли сорок пар глаз… Ага! Это ещё что?..

Капитан Баумгартен, сжав кулаки, кинулся вперёд.

Француз поднял правую руку, в которой блеснул револьвер, а левой сгрёб немца за грудь и швырнул его в кресло.

– Прошу сидеть спокойно, – веско сказал он, – о солдатах своих можете более не беспокоиться. Мы их уже устроили как следует. Эти каменные полы прямо удивительны. Сидя наверху, вы совсем не слышите того, что делается под вами. Да, мы освободили вас от всей вашей команды, и вам приходится теперь думать только о себе. Вы позволите мне узнать, как вас зовут?

– Я – капитан Баумгартен из Двадцать четвертого Познаньского полка.

– Вы прекрасно говорите по-французски, хотя в вашем прононсе и есть общая вашим соотечественникам склонность превращать букву «п» в «б». Я ужасно смеялся, слушая, как ваши солдаты кричали: «Ayеz bitti'e sur moi!» [89]Вы, по всей вероятности, догадываетесь, кто имеет честь беседовать с вами?

– Вы – граф, хозяин Чёрного замка?

– Совершенно верно. Я был бы весьма огорчён, если бы вы покинули мой замок, не повидавшись со мною. До сих пор мне приходилось иметь дело лишь с немецкими солдатами. Что касается господ офицеров, то мне пока не посчастливилось беседовать ни с кем из них. Вы – первый, и мне надо будет с вами как следует потолковать.

Капитан Баумгартен точно застыл в своём кресле. Он был не робкого десятка, но этот человек его будто гипнотизировал – и капитан чувствовал страх, мурашки бегали у него по спине. В растерянности он оглядывался по сторонам, ища исчезнувшее оружие. Бороться же с этим великаном без оружия не имело смысла: тот его швырнул в кресло, как ребёнка.

Граф взял в руки пустую бутылку и поглядел в неё на свет.

– Ай-яй-яй! Неужели Пьер не мог вам предложить ничего получше? Мне прямо стыдно перед вами, капитан Баумгартен. Впрочем, мы этот промах сейчас исправим.

Он приложил к губам свисток, что был при нём на груди. На зов немедленно явился старый слуга.

– Шамбертен из отделения номер пятнадцать! – крикнул граф.

Через минуту слуга явился снова, с осторожностью неся покрытую паутиной серую бутылку. Граф налил два стакана.

– Пейте, – сказал он, – это лучшее вино моего погреба. Такого шамбертена вы не найдёте нигде от Руана до Парижа. Пейте, милостивый государь, и будьте счастливы. У меня есть ещё холодное мясо и два свежих омара, только что доставленные из Гонфлёра. Итак, позвольте мне предложить вам второй, более изысканный ужин?

Немецкий офицер отрицательно потряс головой, но налитый хозяином стакан осушил до дна. Граф налил второй стакан и начал упрашивать гостя поесть, предлагая ему разную вкусную снедь.

– Всё, что находится в этом доме, к вашим услугам, – говорил он, – вы только приказывайте. Не хотите – как угодно; в таком случае пейте вино, а я вам буду рассказывать одну историю. Мне давно уже хотелось рассказать эту историю какому-нибудь немецкому офицеру. Я расскажу вам о моём сыне, моём единственном сыне. Он был взят в плен и умер во время бегства из плена. Это презанимательная историйка, и мне кажется, я могу вам обещать, что вы её никогда не забудете.

Надо вам сказать, капитан Баумгартен, что мой сын служил в артиллерии. Это был красивый мальчик, и мать справедливо гордилась им. Она умерла неделю спустя после того, как мы узнали о его смерти. Новость эту нам принёс его товарищ офицер. Они были вместе взяты в плен и вместе бежали. Ему удалось бежать, а мой мальчик умер. Я вам, капитан, расскажу всё, что сообщил мне офицер.

Сына взяли в плен в Вейссенбурге четвертого августа. Пленников разделили на партии и отправили в Германию разными дорогами. 5-го числа д’Эсташа привели в деревню Лаутенбург. Старший немецкий офицер обошёлся с ним очень ласково. Этот добрый полковник зазвал моего голодного мальчишку к себе на ужин, предложил ему всё, что мог, откупорил бутылку хорошего вина – одним словом, поступил с моим сыном так, как я с вами. В заключение он предложил ему сигару. Могу ли я просить вас, капитан, выбрать себе сигару?

Немец отрицательно качнул головой. Им начинал овладевать ужас. Губы странного собеседника улыбались, но глаза его горели ненавистью.

– Да, – продолжал граф, – этот полковник был добр к моему мальчику. Но, к сожалению, капитан Баумгартен, на следующий же день военнопленных отправили в Этлинген, по ту сторону Рейна. Там им не повезло. Один из офицеров, наблюдавший за ними, был невежда и негодяй. Он находил удовольствие в том, чтобы унижать и оскорблять храбрых пленников, оказавшихся в его власти. Мой сын грубо ответил на одно из его издевательств, и офицер ударил его прямо в глаз… Вот так ударил!

И в столовой замка раздался звук удара. Немецкий офицер схватился руками за лицо, и его пальцы мгновенно обагрились кровью. Граф снова уселся в кресло и продолжал: