Хозяин Древа сего

Выше была граница Кроны, предел, на котором сходились все Ветви, сливаясь со Стволом. Что творилось дальше, Продленным было неведомо, они знали лишь то, что предсказано — конец Древа. Впрочем, иные из Ордена открывают тайну Кроны, однако никогда ее не поведают. Теоретически, Продленный может растянуть свою жизнь почти до бесконечности, выбрать или создать любую Ветвь и жить в любой ее части, начиная от конца Потопа, как угодно двигаясь по временным цепочкам, минуя лишь Зону. Но если он переходит границу Кроны, назад хода нет. Однако многие идут туда, когда бремя их бытия становится невыносимым, а случается это куда чаще, чем думают Краткие, озабоченные эфемерностью своей жизни. В Ордене бытует убеждение, что ушедший в Крону проживает последние участки Древа вместе со всем миром, включаясь в причинно-следственную цепочку, и так приходит на Суд. Причем от появления лишнего существа цепочка почему-то не повреждается. Большинство Продленных не любит размышлять на эту тему, до тех пор, пока их не начинает мучить томительное желание преступить границу. Варнава не раз думал о такой возможности, но откуда-то понимал, что ему она не предназначена. Конечность этой жизни была для него очевидна, и Суд он воспринимал, как неизбежность, но личный его путь к нему был не столь прямолинеен.

Отраженный слепящим блеском Кроны, его взгляд вновь побежал по Ветвям. Тут он сообразил, что не видит кое-чего, и, не успев повернуться к Дыю, чтобы задать вопрос, получил ответ:

— Шамбалы нет, — прозвучал бесчувственный голос. — Шамбала существует вне Древа, а то, что вне Древа, не существует. Таков закон.

Варнава был слишком искушен в парадоксальных концепциях, чтобы вопрошать, где же тогда, собственно, они находятся. Нигде, значит нигде, и дело с концом… Он, вообще-то, нечто подобное подозревал с самого начала. В некой Ветви ему доводилось много беседовать о воле и благодати с одним епископом родом из Африки. Часто беседы переходили в ожесточенный спор, но в конечном итоге именно тогда Варавва стал Варнавой. Качество наставлений мудрого архиерея было таково, что теперь Варнава мог вполне осознанно повторить вместе с ним применительно к Шамбале: «Не субстанция, а недостаток, порча субстанции, порок и повреждение формы, небытие». То есть, сейчас голос Дыя вещал согласно со словом блаженного.

Потому он вновь отправился в визуальное странствие по Ветвям. И вдруг споткнулся об одну из них. Ясень, представлявший собой, как уже понял Варнава, проекцию истинного Древа, давал возможность не просто рассматривать цепочки событий, но и включать в них наблюдателя как виртуального участника. Так Варнава снова оказался в своей Ветви, которую считал распавшейся во Тьме.

Почему-то Варнава не удивился — теперь ему показалось, что с самого начала знал, что Ветвь его не погибла. Но зачем же тогда все это?..

— Моя Ветвь жива? — вопрос не был адресован Дыю, и никому вообще, просто

брошен.

— Да, — Дый отозвался сразу.

По голосу чувствовалось, что он уже выходит из транса, оставаясь на зыбкой границе между медитацией и сознанием.

— Да, — повторил он, — но это уже не имеет значения.

— Почему? — спокойно спросил Варнава.

— Потому что Древо будет разрушено.

* * *

Перед Царскими вратами: «Ей, честный отче»

— Желаеши ли уподобитися ангельскаго образа и вчинену быти лику монашествующих?

— Ей, честный отче.

— Вольною или невольною мыслию приступаеши к Богу, а не от нужды ли некия и насилия?

— Ей, честный отче.

— Сохраниши ли себя в девстве и целомудрии и благоговении, и в послушании?

— Ей, честный отче.

— Потерпиши ли всякую скорбь и тесноту жития монашеского ради Царствия Небесного?

— Ей, честный отче.

— Брате! Свершилось то, к чему Господь вел тебя на многотрудном пути — ты стал монахом, облекся в одежды плача и покаяния. Будь же послушен воле Божией и Святой Его Церкви. Ты отличаешься от большинства людей, и в этом великий твой грех. О тебе и собратьях твоих Продленных могу сказать одно: возлюбили пути свои, а не Божии, полюбили свободу беглых рабов, создали куцее подобие свободы, теша себя тенью и подобием всемогущества. Того же, что происхождение оно имеет во Тьме, которая вся есть порок и небытие, в большинстве своем знать не хотите. Возблагодари же Господа, Который, как милосерднейший даятель благодати, подал тебе это осознание.

Войдя в Церковь, ты стал таким же членом ее, как и все прочие люди, получившие рождение свыше. Но плоды прегрешения юности остаются с тобой: телесная крепость и долгая жизнь, и те силы, которыми ты наделен. Ты сам понимаешь, что все это не во благо, а во искушение. Слишком многими чудесными свойствами одарен ты, чтобы легко смирить неуязвимую свою плоть и безмерную гордыню. Держи же свойства свои в тайне и пользуйся ими лишь при крайней необходимости, коль скоро совсем без того обойтись невозможно.