Хозяин Фалконхерста

Служанки одевались в темно-серый ситец, большой рулон которого обнаружила в чулане Софи. Ситец стоил теперь дороже, чем до войны камчатная ткань, поэтому фалконхерстские служанки были одеты лучше, чем белые жительницы Бенсона. Тоскливость их монашеских одеяний преодолевалась благодаря ярчайшим чепцам, на которые пошли старые платья Августы и Софи. Сперва не из чего было скроить ливреи для слуг мужского пола, поэтому им были выданы обноски Аполлона и Хаммонда, причем Драмжер настоял, чтобы эта одежда подвергалась регулярной стирке и утюжке. Всем слугам предписывалось ежедневно принимать ванну: мужчины делали это ранним утром, женщины после обеда; местом омовения служил участок речки между старым невольничьим поселком и новым домом.

Фалконхерст постепенно поднимался из запустения, в какое погрузился за военные годы. Старый Мерк с помощью проворного Джуда бился над садом, пока не привел его в прежний упорядоченный вид; в огороде снова поспевали овощи для кухни. В поле властвовал Брут: он поставил работников за плуги и бороны, одолел сорняки и провел пахоту. Раздобыть семена хлопка было почти неосуществимой задачей, но в богатых закромах американской армии нашлись и они: капитан Холбрук привез на плантацию посевной материал лучшего сорта. Холбрук вообще был основным поставщиком всего, что исчезло за время войны: белой муки, сахара, черного сукна для одежды слуг, кофе, заморских вин, даже краски для колонн. За считанные месяцы Фалконхерст возродился, тогда как большинство южных усадеб превратилось в руины, плантации покрывались бурьяном, работники разбежались, а белые господа стеснялись заплат на ситцевых платьях и домотканых штанах.

Золотые монеты, припрятанные в свое время Драмжером, теперь работали на него. Работники получали наличные каждую неделю и постепенно облагораживали Новый поселок. У Драмжера не было недостатка ни в чем — ни в деньгах, ни в рабочей силе, ни в лошадях, ни в домашней прислуге; он опирался на поддержку армии — недаром в Фалконхерсте расположился капитан Холбрук.

Благосостояние придавало Драмжеру еще больше веса. Его безупречный костюм, сверкающие башмаки, осанка и живость ума возносили его над остальными чернокожими. Союз с Крисом Холбруком благотворно влиял на его манеры и речь. Новое он перенимал стремительно. Он прислушивался к произношению Холбрука, подражал его движениям, старался есть, ходить, сидеть, обращаться к людям точно так же, как хорошо воспитанный капитан. В свободные минуты он тренировал свою грамотность, понимая, что обладает лишь зачатками знаний. Холбрук снабдил его книгами, и Драмжер засел за чтение. Сначала дело шло со скрипом, потом ученик разогнался. Письмо оказалось более сложной премудростью, но в конце концов у Драмжера выработался приличный почерк, хотя он так и не избавился от орфографических ошибок.

По мере того как у Софи увеличивался живот, Драмжер все больше избегал ее спальни, твердя, что так будет лучше для ее состояния. Это позволяло ему назначать свидания Дульси, Мадильде или какой-нибудь негритянке из Нового поселка. Местом встреч стала пустая невольничья хижина по соседству с жилищем Жемчужины, обставленная мебелью с чердака Большого дома. Заманить в это гнездышко Памелу было несколько труднее, поскольку днем она не отходила от Софи, а ночи проводила с Крисом, но Драмжер все же переспал несколько раз и с ней, пользуясь обычным для Большого дома послеобеденным отдыхом.

Впрочем, эти проказы утратили для него былую сладость, и он уже тревожился, не пошел ли на убыль его любовный пыл. Его подружки, правда, неизменно просили еще, чем подкрепляли его уверенность в своих возможностях. Где им было знать, что, даже изображая приступы блаженства, мысленно он находился в поле, где шла уборка хлопка.

Успехи Драмжера не могли не вызвать враждебного отношения у белых жителей Бенсона и окрестностей. Блеск побеленных колонн, тучные хлопковые плантации, подстриженные лужайки у Большого дома представляли собой слишком резкий контраст с царящей вокруг разрухой. От враждебности один шаг до зависти, а от зависти — до ненависти, которую стал вызывать не только «задающийся фалконхерстский ниггер, смеющий называть себя мистером Максвеллом», но и белая, вышедшая за него замуж. Софи больше не решалась появляться в Бенсоне в лакированной коляске — слишком злые высказывания раздавались в ее адрес. Сам Драмжер тоже редко отваживался на самостоятельные выезды, предпочитая совершать поездки в компании капитана Холбрука и кавалерийского эскорта. После покушения на Холбрука братья Джонстоны старались держаться подальше, но до Фалконхерста доходили сведения об их проделках. Они рыскали по окрестностям, сколачивая новое тайное общество под названием Ку-Клукс-Клан, одно упоминание о котором нагоняло ужас не только на черных, но и на многих белых. К счастью, Бенсон эта зараза до поры до времени обходила стороной.