Хозяин Фалконхерста

С помощью Купидона он быстро собрал вещи и покинул город. Как и ожидалось, он без труда преодолел границу Конфедерации. Кажется, о Фалконхерсте и тамошних чистопородных неграх был наслышан весь Юг: молодой лейтенант, проверявший документы Аполлона, больше заинтересовался Кьюпом, чем его хозяином. По его словам, он никогда прежде не видел рабов из Фалконхерста, хотя всю жизнь слышал рассказы об их достоинствах. Не удовлетворит ли Аполлон его любопытство и не позволит ли осмотреть негра? Вот бы поглядеть на негра раздетым, чтобы убедиться, правдивы ли рассказы. Аполлон согласился, согласия Кьюпа не требовалось. Лейтенант остался доволен. На него произвели сильное впечатление слова Аполлона, будто за год, что Кьюп находился у него, он сделал беременными больше тридцати негритянок. Лейтенант созвал троих дружков-офицеров, чтобы полюбоваться великолепием Кьюпа; все четверо поздравили Аполлона с будущим богатым урожаем и с огромной выручкой, которую принесут рабы после войны, когда цена на них взлетит. Несмотря на то что северяне уже заняли Новый Орлеан и большую часть штата Миссисипи, все четверо не сомневались, что победоносного завершения войны осталось ждать всего несколько месяцев. Французская фамилия Аполлона, его манеры и внешность не вызвали у офицеров-конфедератов ни малейшего подозрения: они были выходцами из Южной Каролины и имели о креолах самое смутное представление, считая их главным отличием оливковый оттенок кожи.

Впрочем, Аполлон не посмел просить о гостеприимстве владельцев крупных плантаций, которые встречались ему на пути через Миссисипи и Алабаму. Он предпочитал останавливаться на постоялых дворах, где царствовали грязь и клопы, зато никто не интересовался его происхождением. Аполлон решил, что правильнее будет выдавать себя за иностранца, подданного Франции. Даже безграмотной деревенщине, к каковой относились владельцы постоялых дворов, он назывался виконтом де Ноай, чем вызывал у них почтение и трепет. Это объясняло его штатский наряд и снимало подозрения по части родословной. Он не сомневался, что таким же способом будет проще всего втереться в доверие к хозяйке Фалконхерста.

Городка под названием Бенсон путники достигли в сумерках. Аполлон решил воздержаться от сомнительного удовольствия утолить голод в тамошней жалкой таверне, единственной на весь городок. Он остался в фаэтоне, Кьюп же заглянул в таверну, чтобы узнать дорогу на Фалконхерст, после чего путешествие продолжилось. Теперь, когда до цели было рукой подать, Аполлон нервничал, что отражалось и на Кьюпе. Все должно было решиться в течение ближайших часов. За столь короткий срок могли произойти самые разнообразные события. Дамы могло не оказаться на плантации; за истекшие недели она могла успеть выйти замуж, а то и отдать Богу душу. Аполлон истратил почти все деньги; если нужда заставит его снова торговать Кьюпом, то кто станет покупателем? Ведь штат, судя по всему, полностью обнищал.

Он, скрывая дрожь в руках, провел с Кьюпом генеральную репетицию. Оба придерживались мнения, что их план не только безупречен, но и стопроцентно надежен — при том, конечно, условии, что хозяйка Фалконхерста жива, не замужем и не сумеет устоять перед чарами Аполлона.

От ворот Фалконхерста были заметны освещенные окна Большого дома, мерцающие в конце длинной аллеи, усаженной деревьями. Это говорило о том, что дом населен не одними слугами. Дом оказался больше, чем предполагал Аполлон, и выглядел в темноте не менее внушительно, чем усадьбы крупнейших плантаций, которые они миновали по пути. Такие дома обычно возводились на деньги, заработанные многими поколениями; семья продавала тысячи рабов по высоким ценам, а это означало, что деньги еще не могли иссякнуть. Во всяком случае, Аполлон уповал именно на это.

Кьюп остановил фаэтон неподалеку от ворот. Аполлон снял шляпу, ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки, сполз с сиденья и для вящей драматичности перекинул руку через борт фаэтона. Подмигнув Кьюпу, он спросил:

— Ты знаешь, что делать?

— Отлично знаю, Аполлон.

— Тогда начнем. — Аполлон уронил голову на сиденье и зажмурился. — Хлещи лошадей что есть силы: ведь у тебя на руках умирающий!

Кьюп послушался, и они помчались по аллее, разбрасывая гравий. Перед домом Кьюп остановил лошадей, оставил Аполлона лежать с закрытыми глазами и разинутым ртом, как будто без сознания, преодолел ступеньки и забарабанил в парадную дверь. Ждать пришлось недолго: перед ним предстал молодой негр примерно его возраста. От внимания Кьюпа не укрылись его красивое лицо и грязная, в пятнах, одежда.

— Скорее помогите! — крикнул Кьюп, задыхаясь. — Мой хозяин при смерти! — Он показал на фаэтон. — Ему совсем худо.

Парень, ответивший на стук, не знал, что предпринять.

— Что, в доме нет белых? — скороговоркой осведомился Кьюп.

— Мисс Софи ужинает.

— Это твоя хозяйка?

Парень кивнул.

— Тогда беги за ней, если не хочешь, чтобы тебе попало. Мой хозяин сейчас умрет!

Он подождал, пока Драмжер — а это был он — скроется за дверью, и метнулся назад к фаэтону.