Хозяин Яузы

Навстречу попался сам пахан Новокузнецкой – Данила Иванович, Учитель. Невысокого роста, зато широкий в плечах, он двигался вперед, выпятив грудь, сухое морщинистое лицо расплывалось в благожелательной улыбке, открывавшей крупные щербатые зубы. «Бабушка, зачем тебе такие большие зубы», – вспомнилось вдруг Федору, и он чуть не фыркнул. Однако вовремя удержался и на всякий случай демонстративно громко поздоровался, хотя Учитель, казалось, не замечал его – с паханом лучше было дружить. Данила Иванович благосклонно кивнул в ответ, и у Федора отлегло от сердца.

Потолковав с нужными людьми на Новокузнецкой, Федор вернулся обратно на Третьяковку. «Грев» был уже открыт. Хозяин, Лелик, здоровый качок, весь в наколках, самолично поворачивал крысиный шашлык на углях. Услышав пароль, взглянул на Федора с умеренным интересом.

– Данила не заходил? – спросил Федор.

– Лодочник, что ли? – хмыкнул хозяин. – Пару дней назад заглядывал.

– Один?

– Нет, с девчонкой своей.

«Эх, черт, чуть-чуть бы пораньше спохватиться», – подумал Федор. Стало так обидно при мысли, что мог бы увидеть Нелю – и не успел.

– Теперь ушли, долго их не будет, – сообщил хозяин, как показалось Федору, со скрытым злорадством.

– А поправился старик-то? – спросил Федор.

– Да вроде на здоровье не жаловался, – флегматично протянул хозяин. – Вот девчонка – та бледнющая как смерть и кашляет. Ну и немудрено, от такой жизни. А тебя как звать-то, коли не секрет? Заглянут опять – скажу, кто их спрашивал.

Федор, поколебавшись, назвался. Хозяин полез куда-то под стойку.

– Тогда это тебе, – сказал он, протягивая куколку. Федор схватил деревянного уродца. На сердце у него почему-то сразу стало теплее. Теперь он знал, что с Нелей все в порядке и что она не забыла его. Писать она толком не умеет, но подарок говорил о ее настроении лучше всяких слов.

– А можно им записку оставить? – спросил Федор.

– Отчего ж нельзя – оставляй, – согласился хозяин. Федор задумался, а хозяин поглядывал на него с непроницаемым видом. Но в его взгляде Федору чудилась насмешка. Он, наконец, решился и торопливо черканул на вырванном из тетрадки листке бумаги огрызком карандаша:

Спасибо за подарок. До скорой встречи.

«Она поймет, – подумал он. – Поймет главное, что я тоже думаю о ней, помню». Но на душе было как-то тяжело, муторно. Федор заказал шашлык и кружку браги, чтобы задобрить хозяина кафе. И когда он уже поел и поднимался из-за стола, вдруг услышал сзади низкий голос:

– Дай погадаю, касатик.

К таким предложениям на родной станции он уже привык, гаданием в метро промышляли шлюхи и цыганки. Та, что пристала к нему, скорее была похожа на цыганку – для шлюхи была старовата. Из-под замызганной пестрой когда-то шали, окутывавшей голову, выбивались черные пряди с проседью, лицо было в морщинах. Федору редко попадались красивые цыганки, но эта, видно, даже в молодости хорошенькой не была – черты лица были правильными, но тяжеловатыми. А взгляд был властным, завораживающим. И Федору показалось, что где-то он уже видел эти глаза.

– Брось, – ответил он, – я не собираюсь платить за плохие новости, а хороших не жду.

– А я бесплатно погадаю, касатик. Такой день у тебя сегодня – все видно, что дальше с тобой будет.

Федор и сообразить ничего не успел – а она уже схватила его руку своей, неожиданно сильной. Повернула ладонью вверх и всмотрелась. Пальцы ее были сухими и теплыми, ногти – коротко острижены и, как ни странно, не грязные. Федор вдруг почувствовал запах оружейной смазки и удивился – странные нынче пошли цыганки. И волосы у нее вроде чистые – тоже необычно. Из-под ее просторной черной юбки высовывался остроносый черный сапог, и это тоже было необычно – цыганки чаще ходили в разбитых башмаках или в шлепках, в чем придется.

– А была у тебя недавно, касатик, дальняя дорога, – ехидно, как показалось Федору, произнесла цыганка. Он вздрогнул.

– Вижу, касатик, тяжело тебе, – протянула старая ведьма почему-то басом. – Встретил ты девушку, запала она тебе в душу.

Федор снова вздрогнул, и это не укрылось от цыганки. Она пристально взглянула на него и снова затянула:

– Не к добру эта встреча – смерть у нее за спиной стоит. Не про тебя эта красавица. Забудь ее, а то погубит она тебя.

«Вот стерва старая», – в сердцах выругался про себя Федор. Выдернул руку.

– Я же сказал – не хочу плохих новостей.

И пошел. Он успел уже выйти из забегаловки, и вдруг услышал вслед:

– Берегись, касатик, не лезь, куда не надо.

Это было уже чересчур. Федор оглянулся, желая ответить резкостью, но старухи уже не увидел.