Хозяин корабля

— Мы все ответственны за постигшее нас несчастье, — сказал Трамье. — И я виноват больше всех, потому что я самый старый. Мы поступили как дети.

— Мы как будто отправлялись на прогулку, — сказал адвокат, — и как будто ждали, что корабль в океане будет как омнибус на бульваре.

— Честно говоря, этот Ван ден Брукс внушал мне страх, — признался Трамье. — Страх заглушил во мне всю предусмотрительность.

— Надо действовать, — энергично ответил Хельвен.

Он вытащил из кармана компас, ориентируясь.

— Если мы хотим найти корабль, надо идти к югу. Но у нас есть шанс найти в этих окрестностях остров, у которого не будет сумасшедшего владельца. Остров Ван ден Брукс не изолирован; он является частью архипелага. Нам здорово не повезёт, если, идя в направлении, где должны быть Маркизские острова, по пути «Баклана», мы не найдём пресной воды и какого-нибудь места, где можно было бы остановиться.

— В конце концов, — сказал адвокат, — Тихий океан довольно обитаем, и мы живём уже не во времена «Медузы».

— Безумие, — ответил профессор, — чистое безумие. А жажда? Вы подумали о жажде? А течение? У нас даже нет паруса, который мог бы нам помочь. Мы умрём от утомления, от изнеможения, от голода, от цинги…

Мария Ерикова молчала. Она тупо смотрела вдаль.

— Надо попробовать воспользоваться шансом, — ответил Хельвен, — или вернуться к г-ну Ван ден Бруксу. Третьего не дано. Выбирайте.

— Я не хочу возвращаться, — сказала Мария. — Даже умереть лучше. Возвращайтесь, если сердце говорит вам: я сразу бросаюсь в воду.

— Ставим вопрос на голосование, — объявил Хельвен. — Я за то, чтобы воспользоваться шансом.

— А я нет, — вяло простонал доктор.

— Я тоже, — шепнул Леминак.

— О! — презрительно сказала Мария Ерикова.

— Простите, — смущённо ответил адвокат, — простите, пока что я за то, чтобы воспользоваться шансом. Потом увидим… — сквозь зубы прибавил он.

— Всё в руках Божьих, — сказал англичанин. — Я беру на себя командование лодкой. Мадам Ерикова будет вести судно. Мы втроём будем грести. Пока двое будут работать вёслами, третий отдохнёт. Я буду делать выводы. Если погода не испортится, мы сможем продвинуться вперёд и не слишком отклониться от пути. Нам нужно приблизиться к линии, за которой исходят пары. Осталось ещё несколько миль. Каноэ хорошее. Оно не слишком загружено. В путь!

Профессор склонил голову, осознавая полную тщетность этого предприятия. Тем не менее, он смело схватил вёсла и начал делать всё, что позволяли ему силы.

К концу дня началась жажда.

Многие, от Гомера до Гектора Мало, оставили в литературе описания кораблекрушений, среди которых есть и захватывающий рассказ о плоте «Медузы». Я возвращаю своих читателей к прекрасным книгам, верно описывающим мучения несчастных затерянных в море, их невзгоды, их страдания и способы размещать остальных товарищей по несчастью. Когда речь заходит о тяжких ощущениях жажды, я советую любителям прочесть «Балладу о старом мореходе» Кольриджа, довольно информативное произведение.

Когда опустилась ночь, беглецы поделили между собой восемь сардин, четыре сухаря, и каждый сделал два глотка рома. Но не успели они проглотить последний кусок, как соленья и алкоголь начали разъедать их нёба. До этого никто не смел жаловаться. Теперь Леминак не сдержался:

— Я умираю, — простонал он. — Я слишком…

— Тихо, — сказал Хельвен. — Не произносите этих слов.

Говорил он хрипло.

Одна за другой появлялись звёзды, и их процессия медленно поднималась, как звёздная Панафинея. Их восхождение на всё больше и больше темневшее небо могло бы вызвать восхищение в душе Пифагора, но погружало нечастных в бесконечное отчаяние.

К мучениям жажды прибавились миражи. Им грезились ночи на «Баклане». Они возвращались к снежным сорбетам, к широким стаканам, в которых дрожало бледное золото виски, к трубочкам, по которым тёк прохладный сок цитронов и апельсинов, и внутренности их сжимались. Эти видения нестерпимо жгли их глотки.

— Это ужасно, ужасно, — прошептала Мария. — Лучше умереть.

— Лучше вернуться, — со стыдом в голосе простонал Леминак; — лучше быть евангелистом у торговца хлопком.

Тут заговорил профессор. Он был утомлён, у него был усталый вид, лицо его казалось бледным в ясной тьме тропической ночи.

— Давайте не будем упорствовать в этом глупом деле, — сказал он. — Мы в любом случае погибнем. Смерть — ничто, но эти мучения ужасны. Мы ещё не настолько далеко ушли от острова, чтобы у нас не было возможности вернуться. Ван ден Брукс сделает с нами всё, что пожелает, и, может быть, наше бедствие тронет его. Согласно моим наблюдениям, он сумасшедший, но сумасшедший не всегда. От ясного состояния ума его отделяет определённое расстояние, иногда довольно большое. Если мы попадём в нужный момент, мы спасены. Может быть, он вновь посадит нас на корабль.

— Хорошо, — сказал Хельвен. — Несмотря на беззаконие г-на Ван ден Брукса, возвращение представляется вам более привлекательным, нежели эти мучения. Но что думает мадам Ерикова?

— Я думаю, — сказала она, — что я отдала бы всё своё состояние и жизнь тому, кто даст мне стакан воды.