Хозяин Лэтэм-холла (СИ)

Картина изображала сидящую пару — мужчину в старомодной форме армейского майора и женщину в украшенном кружевом белом платье. Между ними стоял второй мужчина, на этот раз с нашивками капитана. Его левая рука покоилась на плече сидящего мужчины, и неожиданно это напомнило Джону ту фотографию. Вероятно, фотограф просто умело наложил портрет молодого Реджинальда Стюарта на фото, показывавшее, каким тот стал сейчас.

— Кто этот капитан? — заинтересованно спросил Джон и посмотрел на Шерлока. Тот теперь держал в руке ультрафиолетовый фонарик, озарявший пол голубоватым светом.

Софи снова взглянула на портрет.

— А, это капитан Лэтэм.

— Так же, как и Лэтэм-холл, — тихо повторил Джон. Позади него Шерлок едва слышно фыркнул, но поскольку невысказанное «очевидно» вслух он так и не произнес, Джон пропустил это мимо ушей.

— Да. Но он умер много лет назад. Думаю, даже раньше, чем родился отец Итана.

Повернувшись к залу спиной, Софи повела Джона налево по коридору вдоль фасада здания и остановилась перед первой дверью слева. Распахнув ее, она мягко окликнула:

— Папа?

— Элли? — отозвался дрожащий голос.

Софи печально посмотрела на Джона.

— Его жена, — тихо произнесла она и, войдя в комнату, сказала: — Нет, папа. Это Софи. Я привела кое-кого с вами познакомиться.

Джон вслед за ней вошел в комнату и торопливо осмотрелся. В стене напротив находились два высоких узких окна, верхняя часть которых была выполнена в форме арок. Остальные стены занимали книжные полки, заканчивающиеся только у камина, который Джон уже видел на свадебных фотографиях. Он не топился, но в комнате было тепло от работающего обогревателя.

Около обогревателя в инвалидном кресле сидел Реджинальд Стюарт. На нем были пижама и халат, колени укрывало одеяло. На спинке кресла нежелательным напоминанием о давних «плохих днях» Джона, наступивших сразу после войны, висела практичная алюминиевая трость. Три года, прошедшие с того дня, когда делались свадебные фотографии, сказались на Реджинальде не в лучшую сторону. Почти все его волосы выпали, и кожу на голове и тыльной стороне рук с шишковатыми пальцами усеивали старческие пятна.

Софи подошла прямо к нему, поцеловала в щеку и принялась возиться с одеялом. Джон пристально следил за ней, зная, что позже Шерлок станет задавать ему вопросы, но не разглядел в ее действиях ни малейшего намека на что-либо, кроме заботы, естественной для жены правнука.

— Папа, — присев рядом с инвалидным креслом, произнесла она. — Это доктор Ватсон.

— Еще один доктор? — выпалил старик, подозрительно прищурившись на Джона. — Шарлатаны! Все вы!

— Папа! — протестующе воскликнула Софи и бросила на Джона извиняющийся взгляд.

Покачав головой, тот подошел к креслу и протянул руку.

— Я не такой доктор, сэр. Я детектив.

Запрокинув голову, Реджинальд принялся с подозрением изучать его, после чего издал хриплый смешок и с удивительной силой, несмотря на то, что его руки немного тряслись, ответил на пожатие.

— Доктор-детектив, вы говорите? Что ж, тогда все в порядке! Элли, принеси пару бокалов бренди мне и…

— Джон, сэр. Джон Ватсон, — подсказал он, бросая на Софи предупреждающий взгляд. Старик должен был сидеть на настоящем коктейле из лекарств, ни одно из которых, как Джон был уверен, не станет действовать как следует в сочетании с бренди.

— Я принесу вам чаю, — ответила Софи и вышла.

Джон снял куртку и, придвинув одно из кресел ближе, сел. Обогреватель работал на полную мощность, отчего в комнате было жарко как в печке.

— Сэр…

— Чай, — раздраженно закашлявшись, перебил Реджинальд. — Иногда кажется, будто она считает, что здесь полевой госпиталь. Словно чай спасет от пулевого ранения в живот.

Вздрогнув от неожиданности, Джон покачал головой и попытался рассмеяться, но смех вышел хриплым и резким. В давно дремавшем уголке его сознания промелькнуло воспоминание об угрозе Билли Мюррея, пообещавшем, что если Джон решит сдохнуть у него на руках, последним, что тот выпьет, будет этот жуткий кофе, который хранится у них на базе, а не чашка настоящего чая — или пинта пива, если уж на то пошло.

— Значит, вы один из друзей Гарольда? — покачав головой, продолжил Реджинальд.

— Гарольда? В смысле, Гарольда Лэтэма? — спросил Джон, вспомнив портрет из зала.

— Лучший друг, какой когда-либо мог быть у человека, — с нежностью произнес Реджинальд. — Кажется, всю жизнь был рядом. Вместе со мной учился в школе. Вместе со мной прошел через Ад, — мрачно добавил он. — Никогда меня не оставлял, старый добрый Гарольд.

— Очень достойно с его стороны, — заметил Джон, чувствуя себя не в своей тарелке. Похоже, Реджинальд страдал болезнью Альцгеймера, хотя доктор и не был геронтологом или неврологом. Сейчас он работал только в качестве терапевта, если не считать залатывания ран, которыми их обоих нередко награждала Работа Шерлока.

Реджинальд кивнул, его голова качнулась, точно она была на пружине.

— Где он? — оглядываясь, неожиданно спросил он. — Снова решил напиться, а?

— У него были… — оборвав себя, Джон поправился. — У него есть проблемы с выпивкой?