Хозяин Марасы

С меня блевоту смой и синих вин осадок,

Без якоря оставь меня, и без руля.

Бо декламировал громко, яростно, и даже свист ветра не мог заглушить его голос. Неистовые, рвущие гортань и воздух слова звучали гимном надвигающейся бури, её предвестием и торжественной осанной. Бо терялся в чёрно-синем сумраке, таял в жемчужно-сером тумане парусов, и только его глаза горели восторженным зелёно-голубым светом.

И стал купаться я в светящемся настое,

В поэзии волны, – я жрал, упрям и груб,

Зелёную лазурь, где, как бревно сплавное,

Задумчиво плывёт скитающийся труп!131

Лицо брата, искажённое каким-то диким вдохновением, казалось Феличе неимоверно прекрасным и напоминало чем-то лик их отца.

Что это, Бо? – Феличе недоумённо покачала головой, а после секундного раздумья, отпила ещё глоток вина.

Поэма Рембо, «Пьяный корабль». Почитай обязательно – тебе точно понравится! – он вдруг прыгнул вниз, игнорируя удобные для спуска ванты, и лишь у самой палубы ухватился за тали. Аккуратно опустившись на палубу, он подошёл к сестре, отобрал у неё бутылку вина и сам сделал большой глоток, с наслаждением чувствуя во рту хоть что-то кроме соли. – Точь-в-точь про этот бриг!

Дэй посоветовал выбрать ему имя…

Ну, учитывая уродца на носу, пусть будет Энки!132 – мужчина засмеялся, прикрыв глаза. Вавилонский царь, да? – Уж Старик-то должен оценить нашу шутку!

* * * * * * *

Это всё мелочи.

Ничего подобного.

Вы так упрямы, Марта!

А вы снова перешли на «вы»!

Ты тоже, – Лино чуть склонил голову, признавая пат.

Они стояли на краю обрыва, у маяка, и одежду трепал сильный, пахнущий грозой ветер. С востока надвигалась плотная стена серых и тяжёлых туч. Она шествовала по небу величественно, неторопливо, никуда не спеша и никуда не опаздывая. Чёрная снизу, подсвеченная изнутри последними лучами жаркого солнца, туча казалась выкованной из чугуна и золота, и на вид такой же тяжёлой и была.

Mia Marta, почему же у тебя такой тоскливый взгляд? Нет необходимости присутствовать на свадьбе сестры, нет необходимости изображать дочернюю любовь. Ничего нет, а ты печальна!

Именно, – Марта кивнула, продолжая завороженно смотреть на огромную тучу. – Ничего нет, синьор Лино! Так пусто, и я даже знаю почему, но… – она усмехнулась, стараясь скрыть за попыткой наигранной бравады горечь и сморщилась, осознавая неудачу. – Честно говоря, мне стыдно за свою семью и особенно за себя. Хочется, чтобы случившегося не было, чтобы вы не видели и не слышали этих… как бы помягче назвать?

А не надо никак называть! – Лоренцо сунул руки в карманы, глубоко вдохнул свежий, пахнущий холодом воздух, и улыбнулся. Ветер ерошил его короткие волосы, отголоски солнечного света рождали красновато-золотистые искры в глазах, и выглядел он лет на пятнадцать моложе, чем утром, после спасения из грота. – Думаешь, твоя семья исключение из правил? Всегда есть любимчики и уроды, непутёвые сыновья и умницы-дочки! Плохие родители и ужасные дети. Так было и будет, и этот Уроборос вечен!

А у вас… у тебя есть любимчики?

Да, – Лино кивнул. – Дэй – любимый старший сын, Бо – обожаемый младший, и Феличе – моя ненаглядная дочь. Одновременно с этим у меня есть старший ceffo, младший bastardo и избалованная fessa133. У них, в свою очередь, тоже есть отец и есть старый мудак, который зачастую портит жизнь. Не даёт Бо маяться дурью из-за проблем самоопределения, вынуждает Фели учиться и заставляет Дэя надевать приличную и целую одежду.

Здорово! – Марта улыбнулась.

Завидуешь? – Лино покосился на неё. Внимательный, острый взгляд скользил по лицу женщины, по напряжённой фигуре, по развеваемым ветром остриженным волосам. Он усмехнулся. Отстригла патлы, да… Дурочка!

Я уже говорила – конечно, я завидую! – Марта покачала головой и поправила воротник блузки, сбитый набок набирающим силу ветром. Скоро тучи дойдут до острова и попытаются его утопить. – И я говорила, почему. Мне… мне хотелось бы этого – эмоционального, зависимого, взаимного родства! А не сохранения приличий социальной ячейки общества, объединённой ДНК и законом. Это противно, если честно! – Марта сцепила зубы, удерживая рвущееся наружу продолжение своего нытья и почувствовала, что скулы начинают гореть. Она что, пытается навязаться, давя на жалость? С другой стороны, Дэй и сам предложил ей побыть здесь недельку! Но у неё мало денег и короткий отпуск, и её ждёт унылый Дармштадт и работа, с которой она собралась увольняться.

Так может, хватит продолжать жрать сухую лепёшку, если тебе подносят сочные отбивные? – Лино пнул камушек и тот улетел далеко вперёд, за линию галечного берега, в волнующееся море. Марта проследила за ним взглядом и кивнула своим мыслям.

Можно, я погуляю?

Не советовал бы тебе это делать – будет настолько темно, что ты можешь заблудиться.