Хозяин моего тела

Я смотрю в его голубые сейчас глаза. Напряжен. Чудовищно напряжен. Следит за каждым моим движением, как хищник в засаде, готовый повалить, мять и драть. Впиться зубами в нежное горло.

Я боюсь его. Я до дрожи боюсь Элиаса Конте. Когда все стало настолько серьезно?

– Что-то не так, Лола? Прикидываешь шансы на побег?

И мысли мои читает. Наверное, я вся такая глупая перед ним… раскрытая. Ох… но если так, если он действительно может почувствовать то, что я хочу, почему не доверить ему свое удовольствие? Пусть чему-нибудь меня научит…

Малыш… все-таки вряд ли это совсем уж плохое отношение.

– Нет. Я знаю, что мне не сбежать от тебя. Но то, что ты предлагаешь… оно безопасно?

– Не совсем. Сейчас Долорес принесет мятный чай, а я распечатаю договор. Будем читать его и обсуждать.

Ладно. Договор я как-нибудь переживу. Даже если там что-то отвратительное и мерзкое. Опасное.

Я запоминаю вещи вокруг. Уютный абажур лампы. Крепкий письменный стол. Массивные шкафы и кресла. Все очень добротное. Не то что я – дрожу, как заяц. Трусиха.

Надо просто сделать это. Вот взять, как чашку чая из рук Долорес, и выпить махом.

Я с ума сойду от пронзительного взгляда Элиаса. Когда я думала, что его настоящий взгляд жутковатый, я очень сильно ошибалась. Этот, усиленный линзами, пробирает буквально до костей.

– Малыш. Прекрати дергаться так, будто я приговариваю тебя к казни. Вот договор. – пока я пила чай, Элиас его распечатал. – Будешь так напряжена, я заставлю тебя изучать его, сидя у меня на коленях.

Я не вижу его колени, и хорошо. Потому что от мысли оказаться на них и почувствовать весь жар и твердость его тела меня пронзает озноб.

– Ты сам-то… не слишком расслабленный, – черт. Ну вот опять я говорю что-то не то.

Элиас пренебрежительно приподнимает бровь.

– Привыкай.

Не хочу. Весь кабинет начинает давить на меня. И даже испещренные буквами белые листы контракта – тоже.

– Ты не считаешь… что в отношениях мужчина должен быть веселым… ну там радостным… светиться счастьем в присутствии девушки?

Элиас все больше мрачнеет, а когда я думаю, что он может просто вынуть из ящика стола револьвер и пристрелить меня за дерзость, выдает короткое:

– Не считаю.

Н-да. Он не обычный мужчина. Он уже это сам сказал, да и мне давно пора понять.

Я просто пытаюсь оттянуть неизбежное. Потому что мне чертовски, до паники жутко. Я спрашиваю:

– Вот только одно скажи, и я буду читать… Револьвер у тебя есть?

Элиас хмыкает:

– Удивляешь, малыш. Есть. Я попадаю в десятку в любого мыслимого расстояния. Но тебе я его не дам. Игры с револьвером не проси.

– Ммм, то есть это ты не любишь? А что ты сам любишь?

– Не тяни резину, Лола. Читай. Это стандартная анкета. В нее я включил большинство из того, что нравится людям, – Элиас двигает ко мне листы, и они резко, почти болезненно касаются моих пальцев, – твоя задача поставить крестики напротив того, что тебе совсем противно. И галочки там, где тебе может понравиться.

Он давит. Просто давит. А меня охватывает странное оцепенение.

– А если я поставлю крестики всюду?

Элиас ухмыляется.

– Именно потому ты и малышка, Лола. Тогда я распечатаю новый договор, пересажу тебя на колени и буду читать все пункты тебе на ухо. Твое тело само мне все расскажет.

Ох, нет. Это как-то слишком… странно. Слишком непристойно и унизительно.

Я пробегаю взглядом первую строчку анкеты и, кажется, вспыхиваю, как алый сигнал светофора.

«Анальный секс».

Не хочу. Не надо. Но что, если Элиас его любит и заставит меня, даже несмотря на крестик? Заявит, что я еще «не распробовала», а потом передумаю и обязательно соглашусь?

Эта дьявольская борода мешает мне понимать его эмоции. А ледяные голубые глаза – они прямо, как у игрока в покер.

Элиас никак и ничем не выдает свое отношение к этому гадкому анальному сексу. Как же мне быть? Почему этот секс вообще стоит первым? Какое-то особое пристрастие, или «так нравится людям»? Кто эти пугающие люди, по пристрастиям которых составляли анкету? Или это унижение специально для меня?

– Всего лишь «да» или «нет», малыш. Давай. Не разочаровывай меня.

А к черту. Действительно, чего я трушу? Я беру изящную безмерно дорогую ручку и решительно черчу крест.

Смотрю Элиасу в глаза: съел?

А этот гад не только выдерживает мой взгляд, но и легонько улыбается. Издевается что ли?

– Вот и все, Лола. А ты боялась. Давай дальше. Мне хочется не только подписать, но и что-нибудь попробовать…

Да он просто скала. Самоуверенный. Непрошибаемый. Ни тени смущения. Или, может, это я смущаюсь, как дура, а взрослому мужику и краснеть тут не с чего?

А мне ужасно стыдно от его прямоты. Сердце колотится часто-часто, а внизу живота становится тепло.

– Ты не заставишь меня… ну, это?

– Что «это», Лола? Говори прямо.

Он буквально придавливает меня взглядом, а томление внизу живота все сильнее. Если Элиас поймет мои чувства… ох… нет. Только бы он в самом деле не понял, как странно я себя чувствую!

Вместо того, чтобы ему ответить, я опять утыкаюсь в анкету.

«Связывание».