Хозяин моего тела

Вряд ли сейчас Элиас хорошо себя контролирует. Все может закончиться очень скверно, если я начну сопротивляться.

И совсем не обязательно, что Элиас будет нежным.

Я шире развожу ноги и поднимаю подол так, что трусики становятся видны. А в следующий момент понимаю, что сделала это зря.

Камеры в доме Элиаса наверняка снимают все. И мое унижение, и позор – тоже. Теперь у Конте есть компромат, как я сама предлагаюсь мужчине.

А самое ужасное, что я бесстыдно, вопиюще мокрая. И Элиас прямо сейчас это видит.

Он смотрит меня как на трофей. Как на добычу.

Я вздрагиваю, но не отстраняюсь, когда он резко поднимает руку и с легким нажимом проводит по самому сокровенному через ткань. Хрипло говорит:

– Трусики промокли. Сними их.

Это не просьба и не предложение. Это приказ.

Но я себя не узнаю. Потому что во мне поднимается та же злость, смешанная с азартом и возбуждением, как когда на собеседовании Элиас велел поцеловать его. И я мотаю головой.

Пусть камера запишет, что у меня есть гордость.

Зря. Опять зря. Сложно понять, насколько ты слабее мужчины, пока он тебя не трогает.

А Элиас с каким-то глухим рычанием просто сдирает трусики с меня. Приподнимает меня и сдергивает их. И прячет трусики прямо в карман своего роскошного пиджака. Все за мгновение.

– Любишь жестче, Лола? Теперь тебе сложнее соврать… – он задумчиво смотрит мне прямо… туда. А я даже боюсь посмотреть, насколько там все раскрылось.

Я быстро прикрываюсь ладонью.

– Сейчас же выключи камеру!

– Камеру? – на лице Элиаса настоящее изумление. – Камера не снимает, Лола. Расслабься.

– Да ну? – я в странной эйфории. Чего бояться теперь, когда мужчина уже видит тебя всю? Когда он может показать тебя кому угодно. Когда ты принадлежишь ему полностью.

Я будто в трансе: все вижу, все слышу, но словно не здесь.

– Хватит. Я сказал нет, значит нет. Вернемся к договору, – я не успеваю спросить, как же я смогу писать, сидя на столе. Элиас Конте дает ответ: – Я буду читать пункты вслух. Ты говори только «крестик или «галочка». А я запишу и продублирую твои слова.

И он просто убирает мою ладонь. А затем пододвигает листы анкеты к моему бедру.

А у меня внутри буря. Мне и стыдно, и страшно, и… неужели Элиас видит все мое возбуждение? Он смотрит таким темным, густым взглядом, что меня затапливает стыдом и удовольствием.

– Итак, «запирание в тесном пространстве». В подвале, например. Ну или там в подсобке. В гараже… – его голос невероятно низкий и хриплый. И сейчас Элиас Конте смотрит мне прямо в глаза.

А я чувствую, как между ног что-то легко сокращается. Ох… Что же… я кончу от одних только развратных слов? Я отчаянно хочу верить, что камера в самом деле отключена.

– Да.

– Да? Малыш, «галочка» или «крестик». Только эти слова. Произнеси одно из них вслух.

А меня уже ведет. Даже от «малыша» ведет. Я как со стороны вижу, насколько непристойно мы смотримся. Я в легком белом платье, расписанном сиреневыми цветами, широко раскинув ноги на крепком столе. А мужчина в обалденном костюме сидит в кресле. И его лицо находится прямо между моих ног.

– Га… лочка.

– Отлично. Галочка, – Элиас реально ставит ее в договоре. И в отличие от моих это уверенная жирная «галка», – галочка…

И не успеваю я что-то понять, как Элиас Конте вдруг проводит галочку языком прямо мне по раскрытым складочкам. Вокруг клитора, слегка его задевая. А меня прошивает током. Я невольно подаюсь навстречу Элиасу, проклиная себя за это инстинктивное движение.

– Хорошо… Лола… сладкая… – Элиас делает в словах паузы, а до меня доходит, о какой сладости он говорит. И это безумно, ужасающе стыдно. – «Использование наручников»?

А я хочу его. Пусть он опять приласкает меня. Пусть продолжает.

Как бы так ненароком не согласиться на что-то ужасное…

Я поднимаю глаза к потолку. Не буду смотреть на Элиаса. Не буду. Его лицо между моих ног невероятно меня возбуждает.

– Галочка…

– Точно? – наверняка он выгнул бровь.

Я не смотрю. Я только киваю.

– Ну ладно. Я не ошибся в тебе, Лола.

О чем он? За кого он меня принимает? Ну конечно: за извращенную шлюху.

И такой он теперь будет считать меня всегда.

Только шлюха может кончать у мужика прямо на рабочем столе.

Но мне уже плевать.

Потому что Элиас выписывает на моем клиторе такую «галочку», от которой я не могу сдержать стон.

– «Оральный… ммм… секс». Ну, тут галочка автоматом.

– Не останавливайся.

Да. Это я.

Та ужасная часть меня, которая спрятана глубоко-глубоко. Которая знает, что такое оргазм. Которой нравится доставлять себе удовольствие. И она хочет больше.

Настоящая неопытная девственница никогда бы не отреагировала на Элиаса Конте… так. Она вряд ли умеет кончать. А я – умею.

– Понял.

А дальше… Я не знаю, какие фигуры выписывает его язык. Каких точек касается. Мне просто невероятно хорошо. Меня подхватывает огромная волна и несет все выше. А потом отпускает, чтобы смениться новой сладчайшей волной.

Я хочу почувствовать стыд, но у меня не получается, потому что то, что делает Элиас – чудесно.

Только сам он перевозбужден. И сейчас все случится.

Элиас точно мне вставит.