Хозяин Севера

Я слышала медленно приближающиеся ко мне шаги, чувствовала, как воздух вокруг меня становится всё гуще... мне даже показалось, что на какой-то момент моё сердце остановилось — то ли от того ужаса, который выедал все мои внутренности, то ли от простого желания быть как можно тише... В любом случае, это не помогло.

В один момент в вагоне резко вспыхнул свет — и я увидела Германа, нависшего надо мной.

Раздражённого. Злого. С черными провалами вместо глаз. С крепко сжатыми губами. С желваками, которые сильно выделялись на его четко очерченных скулах.

Пока сонные пассажиры, потревоженные вспыхнувшим светом, пытались понять, что происходит, Герман, не говоря ни слова схватил меня за плечо и с силой выдернул с места.

Причем, меня потрясло то, что он сделал это, не проронив ни одного слова.

При всем при этом надо признать, что Герман явно контролировал свои действия: он схватил меня ровно с такой силой, чтобы вынудить меня подчиниться: чтобы я чувствовала боль, но при этом чтобы кроме боли не причинить мне никаких других увечий.

— Герман... — попыталась я вздохнуть. Не оправдаться, но хотя бы просто заговорить. — Герман...

— Молчать, — рявкнул Левицкий и ещё сильнее потянул меня за руку.

Свет в вагоне почти сразу погас, после чего все пассажиры снова вернулись к своим ночным сновидениям, пока наяву я медленно утопала в страшном кошмаре...

Я не пыталась сопротивляться — у меня не было достаточно сил, чтобы противостоять Герману. Но когда я открыла рот, чтобы хотя бы позвать на помощь... из моего рта вырвалась одна пустота.

За которой последовало злое и очень довольное фырканье Германа.

После чего он просто выволок меня из вагона — как нашкодившего котёнка, чуть ли не зашкирку стащил с поезда.

— В стаях непокорных самок воспитывает либо муж, либо Альфа, — усмехнулся Герман. — Тебе повезло, дорогая, у тебя получилось два в одном.

«Герман»...

Я снова попыталась произнести его имя вслух, но у меня снова ничего не получилось.

— Не желаю слышать твоих лживых речей, — рассмеялся тем временем Левицкий. Коротко кивнув кому-то за моей спиной, он тут же одним коротким движением перекинул меня через плечо — и как мешок с картошкой, зашагал к ждущим его неподалеку машинам.

Я же, согнутая пополам на его плече, всё ещё пыталась безуспешно позвать на помощь...

Пыталась кричать, хотя из моего рта так и не вышло ни одного звука.

Пыталась махать руками и ногами, надеясь таким образом привлечь внимание.

Пыталась даже соскользнуть вниз, на землю, чтобы хоть как-то приостановить это дурацкое похищение из поезда — но, правда, безрезультатно.

Единственное, чего я добилась, так это новой волны раздражения Германа. Огромная мужская пятерня больно ударила меня по заднице.

— Ещё одна попытка неповиновения, — процедил Герман, явно даже не пытаясь сейчас сдержать свою ярость. — И я покажу тебе, как оборотни наказывают своих женщин.

«Отдашь меня кому-нибудь замуж?» — хотелось закричать мне... но голос всё ещё не появился. Однако Герман всё равно сумел как-то услышать то, что я только хотела сказать вслух.

— Мы наполовину животные, дорогая, — процедил он, подходя к какому-то огромному внедорожнику. — И потому наказываем своих сук исключительно грубой силой.

Скинув моё тело с плеча, он не отпустил меня — не выпустил из своего захвата, а наоборот — прижал к двери машины так, что ни вырваться, ни даже вздохнуть...

А уже там, в скудном свете фар стоящих неподалеку машин, я увидела, что черные глаза Германа стали волчьими, звериными, желтыми...

Я почему-то сразу поняла, что сейчас в Германе больше зверя — того самого зверя, который терзал моё тело в лесу месяц назад, а не просто волка, к которому я понемногу привыкала всё это время.

Герман зло усмехнулся.

— Ты, должно быть, очень соскучилась по этому зверю, раз приложила так много усилий, чтобы он вернулся, — процедил он, впиваясь в меня взглядом.

«Нет, я... Я не хотела этого!»

Я было открыла рот, чтобы позвать снова Германа... но вместо его имени из моего горла раздалось несколько тихих рваных вздохов.

Я не понимала... я не знала, что со мной происходит, в то время как Левицкий, судя по всему, точно был в курсе.

Явно издеваясь, он посоветовал мне не утруждаться почем зря.

— Я — Альфа, дорогая, — Довольно ощерившись, напомнил он о своём статусе. — Альфа, которому принадлежат эти земли и всё, что на них находится. В том числе и ты.

«Нет!»

— Да! — рявкнул Левицкий. — Ты будешь жить, где я захочу. Будешь спать, где я захочу, будешь раздвигать ноги, когда и как я захочу... будешь молчать или говорить только по моему приказу. Когда я этого захочу.

«Но я не оборотница!» — мысленно закричала я. — «Я не принадлежу стае оборотней!»

Герман, снова каким-то невиданным способом уловивший мои мысли, зло рассмеялся.

— Неважно, кем ты родилась. Ты — самка Альфы, — процедил он, не открывая от меня взгляда. — Ты уже часть меня.

Его твёрдо очерченный рот, который сейчас кривился в злой усмешке, пугал меня не меньше, чем эти жёлтые звериные глаза... я не знала этого Германа, я боялась его — и того, что он может со мной сделать.