Хозяин Сибири

Черт, почему так ноют грудь и живот? Задрал пижаму и обнаружил две гематомы, а на коже – четкое очертание застежек от книги. Ха, выходит, меня наследие царя спасло, послужив своеобразным бронежилетом! Интересно, а от страниц древнего фолианта что-нибудь осталось? Хотелось бы его прочесть или просто полистать, прикасаясь к древним тайнам. Но уже могу понять, что когда-то в истории этой Руси произошло. Империя в империи, когда, до поры до времени, на деятельность в Сибири из Москвы смотрели сквозь пальцы. Да и царь Тартарии не вмешивался в дела Романовых. Думаю, что-то произошло между правителями, и Петр Третий двинул свое войско, собираясь стать единым императором России. Разразилась гражданская война, воспоминания о которой почему-то решили стереть из памяти простого народа, да и те же высокопоставленные чины о том времени обладают отрывочными знаниями. Почему? Нет смысла гадать, фактами не располагаю.

– Е-мое! Так сейчас та же ситуация вырисовывается, что и в давние времена! – прошипел сквозь зубы, проведя исторические параллели.

И как об этом раньше не додумался? Меня объявили наследником царя, императрица России слаба, да еще у нее имеются проблемы с мятежниками и внешней агрессией. Стоит мне заикнуться о вступлении в наследие или знамена царя поднять, как уже от внутреннего дележа не отвертеться окажется. А из этого последует братоубийственная война внутри империи, которая сыграет на руку противникам России. Не поэтому ли Германия притормозила с нападением? Что ни говори, а их разведка со шпионами пока намного лучше имперской, не в обиду Ларионову. Разведка и контрразведка России только-только обрастают личным составом, про агентов в других странах еще и речи нет. Те, на кого опирается Вениамин Николаевич, делают глупейшие ошибки и набивают шишки.

Ладно, на досуге, если время появится, займусь анализом ситуации, но в целом все ясно и понятно. Не могу только ответить на один вопрос. Почему мне, черт возьми, почти никто не верит? Подозреваю, даже в ближнем круге все считают, что замахиваюсь занять престол. А оно мне надо? Нет и еще раз нет! Необходимо как-то ужом извернуться и возвратиться к тому занятию, к которому душа лежит.

– И что же ты думаешь делать? – спросил у своего отражения в зеркале и добавил: – Рожа небритая.

Ответить не успел: в палату кто-то зашел, раздался щелчок выключателя, а потом грохот. Хромая подошел к двери и, открыв ее, выглянул. Сестра милосердия себе рот ладошкой зажимает, а у ее ног валяется поднос.

– Голубушка, ты чего не верещишь? – поинтересовался я, усмехнулся и поморщился, в груди и животе болью кольнуло.

– А-а-а!!! – завопила сестра милосердия и проворно выбежала из палаты.

– Нервная какая-то, – покачал я головой и вернулся в туалетную комнату.

К моей радости, в шкафчике обнаружил новую зубную щетку и порошок для чистки зубов. На душ посмотрел с тоской, понимая, что пока ополоснуться не могу себе позволить. Немного приведя себя в порядок, вышел в палату и чуть не столкнулся с профессором.

– Ага! – воскликнул Семен Иванович. – Кто вам, голубчик, позволил нарушать постельный режим?!

– Так никто и не запрещал, – улыбнулся я.

– Гм, а сестра милосердия вас не предупредила? – озадачился профессор и поправил пенсне, внимательно на меня посмотрев.

– Я проснулся, – не стал говорить, что очнулся, – в темноте, рядом никого, отправился нужду справить да заодно умыться.

– Помочь до кровати дойти или сами справитесь? – с заметным облегчением в голосе поинтересовался мой компаньон, а потом уточнил: – На память не жалуетесь? Помните все, что произошло?

– Не переживайте, Семен Иванович, – поморщился я от воспоминаний. – Скажите, как там Гаврилов?

– Сейчас вас осмотрю, раны перебинтую, – словно не услышал моих слов профессор и подошел к столику, беря в руки ножницы. – Ну-с, с чего начнем? Голову осмотрим, плечо или ногу?

– Что с моим адъютантом? – предчувствуя плохие вести, поинтересовался я, не собираясь выполнять указания профессора.

Портейг губы поджал, тяжело вздохнул, снял пенсне и в сторону посмотрел.

– Семен Иванович! – вновь обратился я к профессору.

– Иван Макарович, вы меня простите, но сделать я ничего не мог, – чуть развел руками Портейг. – Поручик получил несколько огнестрельных ранений, если говорить точно – два. Одну пулю в шею, вторую – под сердце.

– Мля!.. – выдохнул я и поплелся к кровати, чувствуя, что на несколько лет постарел.

– Иван Макарович, когда я приехал, то Гаврилов еще был жив, но… – Профессор махнул рукой.

– Черт, если бы я его не толкнул в сторону, то…

– Сейчас бы уже никого из вас не было в живых, – оборвал меня Портейг.

Не стал с ним спорить, да и повернуть вспять время невозможно; впрочем, вернись все назад – я бы так же поступил. Пытался бы адъютанта спасти, в сторону его толкнул. Готов биться об заклад, что пули в поручика попали уже на земле, следовательно, стреляли из пистолета.

– Из ружья стрелял отец Даниил? – поинтересовался я.

– Да, священник вам на помощь пришел, – кивнул профессор и указал на кровать: – Ложитесь, осмотрю вас.