Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего

«Отрадно слышать, что смогла вас порадовать, дядюшка», — ворчала я.

В то время, первые годы после смерти, я не понимала, зачем я вообще живу. Почему дядюшка отказывается меня упокаивать, зачем отвез в отдаленное имение, спрятал ото всех, а поначалу — заперся со мной там же, оберегая меня от самой себя, покупая в городе книги и привозя мне их, нанимая садовников, чтобы они посадили под окнами мои любимые розы.

«Не ерничай, — отмахнулся он. — Я всегда знал, что Тьма — это намного больше, чем о ней думают. Она конец и она начало, она — не добро и не зло, она — Тьма».

«Дядюшка, ты уверен, что не хочешь меня упокоить?» — с надеждой спросила я, потому что эту речь слышала уже не раз и не два.

Она была убийственно утомительной.

Сложно было сказать точно, что мы все подразумевали под словом «Тьма», говоря это. Это и то самое место, куда попадают все души после смерти, и сила, которая помогает некромантам справляться с нечистью и демонами, и та самая энергия, которая поднимает из могилы зомби, позволяет существовать и охотится умертвием, делает призраков жаждущими разговоров.

Это то, что пронизывает нас всех, что есть в каждом, что прячется в тенях и в глубине сердец. Тьма — это Тьма. И этим все сказано. В ком-то ее больше, в ком-то меньше. Тьма не делает нас хорошими или плохими. Это просто сила, которую необходимо направить.

Люди, одаренные даром Тьмы, некроманты, редки. Сильные некроманты, как Рейвен, — это сокровища для мест, где они родились.

Если, конечно, не решат использовать свои силы во зло. История хранила случаи, когда некроманты поднимали из-под земли целые армии и захватывали континенты с помощью такого страшного войска.

Их империи рушились после их смерти, потому что дар некромантии никогда не передавался по наследству, он вспыхивал, ярко, в самых непримечательных семьях.

Иногда это становилось проблемой, потому что дети, испуганные тем, что их слушается сама смерть, давили в себе этот дар сами или по указке родителей.

Некоторые боялись некромантов, конечно. Хотя чаще всего они заслуживали почет и уважение, потому что буфером стояли между живыми и мертвыми.

Дядюшка решил, что я, умертвие, создание Тьмы, одарена теми же силами, что и некроманты. Потому что во мне — та же энергия, энергия Тьмы.

Что, если направить ее в нужное русло?

«Ты сможешь работать в НекроС, Лиз, — предложил дядюшка. Мы сидели в пахнущем пылью кабинете старого поместья, между нами на столе горела свеча и бросала на стены рваные отблески огня и тени. — Мне не хватает рабочих рук».

Это дало мне надежду. Что я еще смогу сделать что-то хорошее.

Но сначала нужно было обуздать голод. Это… не было легко. Это и сейчас нелегко. Просто со временем я привыкла жить с ним. Смирилась с тем, что он никогда не уйдет. На это понадобилось много лет.

А дядюшка за это время… придумал еще один способ использовать Тьму.

Ох, знали бы церковники, что он творит!

Впрочем, его изобретение оказалось достаточно полезным. Хоть и проблемным.

Я встала, подошла к объемному саквояжу, стоящему у шкафа. Щелкнула тугой застежкой, отодвинула в сторону аккуратно сложенную одежду.

Туго завязанный мешок из черного шелка нашелся на самом дне. Я потянула за веревку, коснулась белой поверхности находящегося внутри предмета, прохладного и гладкого на ощупь.

— Наконец-то! — зазвучал капризный женский голос. — Я думала, умру во второй раз от желания настучать тебе по голове! Вот скажи на милость, девочка, ты совсем с ума сошла? Ты зачем своему Рейвену голову дуришь? Такой мужчина! Бегает за тобой! А ты⁈

Я вспыхнула. У какого-то дурацкого черепа забыла спросить! По задумке дядюшки, череп, в который помещена искорка Тьмы, должен был быть молчаливым средством связи. Один — у меня, один — у дядюшки. Между ними — натянутая нить силы.

Молчаливым.

Средством связи.

Кто же знал, что мы получим — такое!

Оказывается, череп, наделенный даром разговаривать, вполне себе сохраняет черты… бывшего владельца. Если это можно так сказать!

Понятия не имею, откуда дядюшка взял череп, который я держала в руках сейчас, но характер у него был препоганый.