Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего

— Держись от меня подальше! Не трогай меня!

Я всхлипнула, потому что не могла даже упереться руками в грудь Рейвена и оттолкнуть его. Он и так касался моего горла, моей щеки, и я боялась, что окончательно потеряю над собой контроль, если мы соприкоснемся еще хоть немного.

— Лиз?

Пожалуйста, не проси меня ничего рассказывать! Ты слишком близко, твоих глаз слишком много, а твои руки слишком теплые. Пожалуйста, уходи!

— Почему ты молчишь⁈ Скажи мне! — рявкнул Рейвен и вдруг сжал мои плечи, встряхнул меня, как куклу. Стало не просто тепло, а жарко. Нет! — Я заслужил правду!

«Почему все пошло не так?»

— Отпусти меня! Уходи! Иначе… — кажется, жар мне не чудился, а Рейвен, разозленный, не понимал, что находится на краю гибели.

— Скажи мне!

— Я полюбила другого! — выпалила я и закрыла руками рот.

Рейвен замер.

— Уходи! Уходи же! Не желаю тебя видеть! Уходи!

17.1

Последние слова я, кажется, прокричала, потому что мне вдруг стало так страшно не сдержаться и дать волю голоду. Как никогда страшно.

Почему он стоит? Уходи же, ну! Быстрее!

Что мне еще сказать, чтобы ты сбежал от меня и оказался в безопасности⁈

— Вот как, — тихо сказал Рейвен.

Его руки все еще сжимали мои плечи, и я боялась даже дотронуться до него, даже оттолкнуть, потому что казалось, еще секунда — и голод возьмет надо мной верх.

А я никогда и ни за что не причиню вред Рейвену!

Почему он так на меня действует? Я ведь научилась сдерживаться!

«Уходи», — хотела попросить я, но только сжала зубы сильнее и зажмурилась, пытаясь держать себя в руках.

Руки Рейвена разжались, и я сползла немного вниз по стене. Оказывается, он успел меня немного приподнять, так что я почти повисла в его руках. Сейчас каблуки ударились об пол с оглушительным в тишине стуком. Ткань тяжелой юбки зашуршала.

— Жаль, что этот другой не смог тебя защитить, — ответил Рейвен.

Я вздрогнула и посмотрела ему в лицо. Оно было спокойным, совершенно. Так Рейвен на меня смотрел, когда я подошла к нему после первого занятия в МагАк. Хотя даже тогда в серых глазах было больше эмоций.

Сейчас — ничего. Так смотрят на посыльного или случайного прохожего, к которому не испытывают ничего и лицо которого скоро забудут.

— Отдыхай, Элизабет. Надеюсь, наше прошлое не помешает работе, мне пригодятся свободные руки. За проповедником необходимо присматривать и продолжать беседовать с горожанами, собирать информацию. Пока я займусь этим, ты понадобишься мне, чтобы упокоить призраков и разобраться с другой мелкой нечистью, когда она появится. Если проповедник обратился к тому ритуалу, о котором я думаю… работы у нас будет много.

— Ритуалу? Какому ритуалу?

— Я объясню это завтра. Отдыхай, пока есть время. Доброй ночи.

Но сейчас еще день.

Наклонив голову в вежливом светском поклоне, Рейвен вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Я сползла вниз по стенке, меня трясло, как лист на ветру. Обхватив себя руками, я изо всех сил пыталась согреться. Горло сдавливало от сухих рыданий, я даже заплакать не могла, вот ведь какая незадача. Умертвию слезы не нужны.

Холодно было так, как будто у меня сами кости замерзли. Это оттого, что Рейвен ушел? Или…

«Тебя, Элизабет».

Нужно думать о работе.

Не время раскисать.

С трудом поднявшись, я сделала три шага вперед и упала на колени перед камином. Отодвинула решетку из вороненой стали, потянулась за спичками и подожгла край бумаги для растопки, которая лежала, смятая, поверх поленьев.

Прошло несколько минут — и огонь весело затрещал, согревая жаром мое лицо и руки. Я села поудобнее, прижав колени к груди, и смотрела сухими глазами на пламя довольно долго. Конечно, не стоило так легкомысленно расходовать дрова, но… Мне необходимо было прийти в себя после разговора с Рейвеном.

Нужно узнать как можно больше о проповеднике. Во-первых, чтобы удостовериться, что именно он виноват. Во-вторых, НекроС нужны доказательства. Я не могу просто привезти дядюшке проповедника и сказать, что он причина происходящего. С нечистью как-то проще, у нее нет никаких прав. Человек, еще и человек Всевышнего, — это другое дело. Нужно действовать осторожно, чтобы у церкви не было причин предъявить претензию НекроС.

Во-вторых… откуда-то ведь взялась эта надпись на стекле? Может, речь шла о другой Элизабет?

Как бы то ни было, пока проповедник — единственная ниточка, которая у нас есть.

Я бросила неприязненный взгляд на закрытый саквояж.

Не хотелось мне иметь дело с тем, что внутри, но выхода, похоже, не было.

Мой дядюшка, кто бы мог подумать, реформатор. Поняв, что его племянница стала умертвием, мыслящим и созидающим, он всерьез озаботился изучением Тьмы и ее созданий.

«Я думал, что знаю о Тьме все! — вдохновенно вещал дядюшка, загибая вверх седой ус. — В конце концов, мне уже за сотню, и большую часть жизни я посвятил НекроС. Но я никогда не видел таких созданий, как ты, Лиз!»