Хозяин урмана

– Идемте, господа, – холодно предложил Картозов. – В магазине Евграфа Николаевича вы найдете все, что понадобится для вашей экспедиции.

*

Дмитрий Иванович Тецков, городской голова, стоял возле большого кна в своем рабочем кабинете, наблюдая за уличной суетой, и при этом внимательно слушал посетителя.

– …собрались они куда-то за Обь, в самоедские земли, вроде как за земляным маслом. Но по мне, так за чем-то другим.

– За чем же?..

– Не знаю. Только откуда в болотах земляному маслу-то взяться? Известно же, что оно песок да суглинок любит. На худой конец, с-под воды выйти может…

– Ну, на болотах-то воды достаточно. Ладно, – Тецков повернулся к собеседнику. – Уговорил. Пойдете следом. Присмотрите за сей пестрой компанией. Да много людей-то не бери, двух-трех достаточно будет.

– Слушаюсь, Дмитрий Иванович. Все аккуратно сделаем.

– Иди…

Посетитель исчез из кабинета бесшумно, будто тень. Тецков какое-то время смотрел на то место, где он стоял, потом вдруг передернул плечами и вновь уставился в окно.

– Надо же, – сказал сам себе. – Неужто и в самом деле нафта на болоте есть?! Это ж какое дело тогда можно будет развернуть?.. Это же… орден, как пить дать!.. Ай да Кухтерин! Ай да пройдоха!..

*

Поздно вечером в номере доходного дома Соболевой, что разместился аккурат возле почтамта, на углу Почтамтской и Монастырского переулка, собралась вся компания – молодой человек, назвавшийся Михаилом Селютиным, два его угрюмых помощника, хант Илькун и еще один странный персонаж, сильно смахивающий на цыгана, однако с замашками форменного лиходея.

Селютин, посмеиваясь, представил остальным новенького:

– Это Бес, знакомьтесь.

– А на кой нам он? – мрачно пробурчал лозоходец Петр.

– Бес – наша страховка на благополучное возвращение, – охотно пояснил Михаил.

– Ты и впрямь думаешь, что купец от нас избавиться постарается? – насупился Охрим.

– Не думаю… Но береженого – Бог бережет. А Бес – его посланец.

– Не юродствуй, Миша, – покачал головой Петр, – нехорошо это, не ладно.

– Извини, дружище, – примиряюще поднял руки Селютин. – Давайте-ка ближе к делу. Итак, послезавтра мы выступаем по известному вам маршруту. Поведет нас Илькун, – кивок в сторону ханта. – Ты, Охрим, отвечаешь за ночевки и пропитание. Петр – за воду…

– Так в тайге воды полно! – усмехнулся цыганистый Бес.

– Не всякую воду пить полезно, – загадочно ответил Михаил и подмигнул лозоходцу. – А с собой тащить накладно. Потом, господин Кухтерин почти наверняка подсунет нам в последний момент своего человека. Я бы на его месте так и сделал. А сие означает, что с нами пойдет соглядатай, который вполне может превратиться в нашего похоронщика, буде ему хозяин даст такое поручение.

– Не смогёт, – покрутил косматой головой Охрим. – Я с него глаз не спущу, сам в болотине утоплю!

– А вот этого как раз делать и нельзя, дружище. Иначе не видать нам нашей доли со всего предприятия. Бес, – повернулся Селютин к «цыгану», – выходишь завтра, идешь до первой точки. Если все в порядке, ставишь мету, дожидаешься нас и двигаешь к следующей, как договорились.

– Не беспокойся, Миша, не впервой. Прослежу.

– Тогда – всё. Расходимся. Утром – сбор у Картозова. Кроме Беса и Илькуна…

Когда подельники один за другим вышли из номера, Селютин тщательно запер за ними дверь, достал из тумбочки письменный прибор и тетрадку, присел к столу и принялся быстро писать. Почерк у него оказался убористый, но четкий. Исписав пару страниц, он аккуратно вырвал их из тетради, вложил в заготовленный конверт, заклеил его и надписал на лицевой стороне одно слово «Тецкову». Конверт Михаил сунул в ящик стола, убрал письменный прибор и быстро вышел из номера.

*

Покрасневший закатный диск коснулся острых, почти черных вершин вековых елей. Длинный, пологий увал, по которому гуськом шли люди, покрылся густыми тенями, и стало казаться, будто лес иссечен гигантскими расселинами, заполненными тьмой.

Михаил, шедший первым, остановился перед огромной одинокой сосной на макушке увала, достал карту, сверился и медленно пошел вокруг дерева, ведя рукой на уровне своей головы. Мета – скол коры треугольной формы – отыскалась с западной стороны ствола.

«Молодец, Бес, – усмехнулся про себя Селютин, – чисто работает. Ни разу более никак не засветился, как бесплотный дух двигается!..»

Он махнул рукой ожидавшим спутникам:

– Ночуем здесь.

– Почему на вершине? – недовольно скривился Бурносов, чей здоровый румянец изрядно поблек за трое суток похода, а взгляд почти утратил задорный блеск. И было с чего! Когда Кухтерин буквально в день отправления вдруг объявил, что желает включить в экспедицию своего специалиста и приказал геологу срочно собираться, доцент натурально обалдел. А потом обиделся. Как мальчишка, которому пообещали леденец, а показали кукиш. Но ослушаться хозяина не посмел. Пришлось на ходу вспоминать порядком подзабытые со студенчества навыки «хождения в поле». И терпеть явные насмешки Селютина, возглавившего поход с согласия Евграфа Николаевича.

– Потому, что здесь гнуса меньше и обзор получше.

– А от кого мы стережемся?