Хозяин усадьбы Кырбоя. Жизнь и любовь

— Имейте в виду, госпожа, ваш муж моложе тридцати! — от всего сердца рассмеялась госпожа Бретт, но сейчас же деловито спросила: — Вы любите своего мужа?

— Очень! — сказала Ирма. — Так люблю, что… Разве иначе я стала бы пытаться испортить себя.

— Зря вы мучаетесь, — сказала госпожа Бретт. — До тех пор, пока женщина любит, ее вообще невозможно испортить. Даже мужчина не может испортить любящую женщину.

— Да, мой муж говорит то же самое, — сказала Ирма, — говорит, что он не может…

— Свой муж, конечно, не может, — согласилась госпожа Бретт, — но я имела в виду не своего мужа, а чужого. Я хотела сказать, что любящую жену не может испортить другой мужчина, а тем более не может сделать это сама женщина. Любящих женщин ничто не может испортить, вот в чем дело. Потому-то любовь для нас, женщин, как крест тяжкий, будь мы замужем или нет. Мужчины не любят нашу любовь, они любят получать удовольствие. Любовь для них — в тягость. Потому они оставляют нас с нашей любовью и идут к тем женщинам, которые не любят, а только развлекаются.

— Да, любовь в самом деле вовсе не развлечение, — задумчиво произнесла Ирма.

— Ага, вы уже заметили это! — удивилась госпожа Бретт. — Любовь и для мужчин не развлечение, а тем более для нас, женщин. Вы видите, наш дорогой господин Лигенхейм не пришел на урок. Знаете почему? Нет? Тогда имейте в виду: он полюбил. Понимаете, дорогая госпожа, наш милый молодой человек влюблен и потому не ходит на уроки.

— Влюблен? В кого же? — спросила Ирма, а сама почувствовала, как где-то в груди закололо, так — чуть-чуть. Значит, Ирма для него не стоила ничего. В то самое время, когда они вдвоем упражняются в английском языке и сидят в темном кино, он влюбляется неведомо в кого. Мысли Ирмы прервала госпожа Бретт, которая сказала:

— Вам об этом должно быть известно больше всех, ведь вы вместе упражнялись в английском и даже ходили в кино.

— Это верно, — ответила Ирма, — но я ни о чем не догадываюсь.

— Тогда господин Лигенхейм поступает очень умно, что не ходит на уроки, — сказала госпожа Бретт.

— Почему? — удивилась Ирма. — Я ничего не понимаю. Оттого что я не знаю, в кого он влюблен, он не должен ходить на уроки?

— Да, конечно, так как это означает, что ответной любви нет, — объяснила госпожа Бретт.

Ирма почувствовала, как ей вдруг стало жарко, кровь прилила к щекам, будто Ирме это было сказано на эстонском языке, ведь, разговаривая по-английски, она никогда не краснела.

— Госпожа Бретт, вы пугаете меня, — сказала наконец Ирма, когда смогла поднять глаза.

— Вот видите, что такое любовь: она только пугает другую сторону, — сказала госпожа Бретт. — Вот что бывает с людьми: было так, когда я была молода, так же и теперь, когда я уже стара. И не изменится, пожалуй, после моей смерти.

— Но у меня же есть муж, которого я люблю, — как бы извиняясь, заговорила Ирма; она чувствовала себя виноватой перед госпожой Бретт и отсутствующим молодым человеком.

— Да, конечно, дорогая госпожа, у вас есть муж, но вы, вероятно, тоже пугаете его своей любовью, как этот славный парень вас, — засмеялась госпожа Бретт. — Люди ищут развлеченья, а не любви, работы и развлеченья ищут люди.

Ирма готова была сказать госпоже Бретт, что она не должна бы так говорить с нею о любви, но ей вспомнилось, что это вовсе не серьезный разговор, а только упражнение по английскому языку, так сказать, урок языка, который дают ей за ее собственные деньги. К тому же она сама направила разговор в это русло и дала ему зайти так далеко, надеясь наконец-то понять, что такое испорченная или неиспорченная женщина. И теперь она считала, слава богу, это ей более или менее ясно, но только более или менее. Когда она ушла от госпожи Бретт и смогла думать по-эстонски, в голове ее забилась мысль: испорченная женщина не любит, неиспорченная любит, и потому она — как девушка; а это грех, по крайней мере, для Ирмы, ибо девичество не есть удовольствие; так что главная беда ее замужества состоит в том, что она любит и не ценит удовольствия из-за своей девической любви и что ее невозможно испортить. Значит, главное все-таки в любви и в том, как от нее избавиться, иначе невозможно стать испорченной и любящей удовольствия, что так нравится мужчинам, в том числе и Рудольфу. Да, надо преодолеть любовь, если не хочешь поставить на карту замужество, которое Ирма стала ценить почти выше любви.