Хозяин видений

— Эта, по твоим словам, девка, — медленно повернулся к нему Мишель, — может считать с твоей жилы каждого ясновидца, которого ты выпил. Хочешь быть следующим?

— Он не хочет, — вмешалась я. Пристально посмотрела на древнего. — Мы можем поговорить… наедине?

— Извини, Кастелла, но время разговоров вышло. К тому же я сегодня занят.

С улицы вернулся Марк — раскрасневшийся и злой. Грубо толкнул Влада к выходу и бросил:

— Вперед, тварь!

Мишель последовал за ними, обернулся на пороге и кивнул Андрею:

— Ты тоже — в машину. Завтра я подыщу атли нового смотрителя.

И вышел. Андрей вздохнул и тоже покинул дом.

— Ну, кто-то будет что-то делать?! — воскликнула Лара и закрыла лицо ладонями.

Время медленно стекало секундами на паркетный пол. Тикало в голове, мешало сосредоточиться. Рита уже вовсю рыдала на диване, Оля обнимала ее и гладила по спине. Неизменный атрибут моего присутствия в этом доме — обреченность. Словно я привезла ее с собой.

Но я не привезла — она тут и была все время. Просто этот дом отравлен. Недомолвками, ложью, интригами, завистью. Страшными, необъяснимыми обстоятельствами. Но я не хочу, чтобы так было! Хочу вылечить его. Пусть даже не останусь.

И Андрей. Как… что теперь с ним будет? Увезли, всех увезли…

Я посмотрела на Глеба.

— Твой байк на ходу?

Он растерянно кивнул.

— Поехали.

Зимой ездить на мотоцикле — самоубийство. Но даже если отбросить скользкие дороги, приятного в такой поездке мало. Ветер пробирает до костей, от холода немеют руки и ноги, и единственное, чего хочется — поскорее приехать и слезть с железного коня.

В этот раз я не ощущала холода. Хотелось скорости. Яркости. Ощущений. Как же долго я себя хоронила!

Значительного в жизни мало. У меня всегда так было. Иногда это значительное вообще нельзя было назвать своим. Но его всегда было страшно потерять.

Тогда я не думала об этом. Воздух в штабе охотников был спертым и несвежим. Горло жгло, глаза слезились. Пока мы ехали, стемнело — зимой темнеет рано — и в окна лился ядовитый свет уличных фонарей. Я шла быстро, почти бежала, преодолевая пролеты и коридоры, точно зная, куда направляюсь.

Почти у самых дверей в зал советов натолкнулась на Нику, отскочила от нее, как ошпаренная, и бросилась дальше. Нельзя тратить время на ненависть и месть. Да и девушка, по сути, не виновата. Мы — звери. Они — добыча. Охотники — палачи.

Таков порядок.

Я с шумом распахнула двустворчатую дверь и буквально влетела в зал. Звук громогласным эхом прокатился по комнате и вернулся ко мне гулким отголоском.

— Прошу безотлагательной аудиенции у смотрителя, — выдохнула я, стараясь не смотреть, как Марк привязывает Влада к перекладине.

Я успела. Еще есть время! Ведь не зря я ушла от сольвейгов — теперь точно понимала это. Видения даются пророчицам не просто так. И всегда, всегда сбываются!

Мишель изучал меня с полминуты, а затем кивнул.

— Продолжай его готовить, — бросил Марку через плечо и медленно приблизился ко мне. — У тебя есть пять минут.

— Мне хватит.

Темный коридор угнетал. Авторитет древнего, от которого многое зависело, подавлял и побуждал стать ниже ростом. Хотя куда уж ниже-то? Я расправила плечи и смело посмотрела на Мишеля.

— Где Андрей?

— Это все, что тебя интересует? — удивленно спросил он. Удивился не наигранно, по-настоящему.

— Остальное я и так знаю.

— Андрея будут судить. Как соучастника, — уклончиво ответил охотник и сделал вид, что изучает краску на стенах. Что ее там изучать? Серая, как он сам. — Мне кажется, Марк больше подойдет атли как смотритель.

— Не знаю, какие цели ты преследуешь, но не делай этого.

Мишель перевел на меня взгляд.

— Это моя работа.

— Я прошу… — И замолчала.

Не могла ему ничего обещать. Ничего дать. Я не знала его. Боялась иногда, но больше презирала. Почему? Резонный вопрос. По сути, Мишель ничего плохого мне не сделал. Даже в какой-то степени пытался помочь. Но отторжение было — на подсознательном уровне. И вот теперь от него зависели жизни Андрея и Влада.

— Андрей нарушил закон. Как и Влад Вермунд.

— Знаю, — кивнула я. — Но все равно прошу за них. — Помолчала и добавила уже тише: — Неофициально.

Древний вздохнул. Сложил руки за спиной, прошелся по коридору. Молчание убивало. Из-за двери раздался глухой стон, и у меня похолодело между лопатками.

Как же было хорошо у сольвейгов. Без видений, выбора и горького отчаяния. Иногда лучше не знать. Дар предвидения делает тебя больным и несчастным. Особенно когда понимаешь, что не можешь ничего изменить.

— Так и быть, Кастелла, — наконец, сказал охотник. — Я дам Андрею еще один шанс. И этому, — он махнул в сторону зала советов, — тоже.

Я облегченно выдохнула и едва не расплакалась. И, наверное, расплакалась бы, если бы Мишель не добавил:

— Но у меня тоже есть просьба. — Посмотрел на меня пристально, заставляя невольно попятиться к подоконнику. — Неофициальная.

Пауза в разговоре. Пульс на висках. Еще один стон.