Хозяин Вселенной

– …Очень жаль, что ты не сможешь встретить Мауну сразу после операции.

Я горестно и тяжко вздыхаю. Жаль – не то слово… Всего-то ничего я пребываю в местах не столь отдалённых, и вот уже, пожалуйста… Такое важное событие в жизни ребёнка, а папы нет. Папа – зэк…

Мы лежим на прибрежном песке, крепко обнявшись.

– Ну ничего, – вздыхает Ирочка. – В следующий раз мы с ней вдвоём к тебе… Рома, я же вижу. Не заставляй меня читать твои скрытые мысли, а то от этого прибора у меня голова опухнет… Излагай словами, и поподробнее.

Я излагаю свои заботы и проблемы, она слушает внимательно и серьёзно, не перебивая.

– Вот так, – завершаю я. – А времени в обрез.

Ирочка смотрит задумчиво.

– Мне кажется, ты не там ищешь. Насколько известно, дети у них производятся… мерзость какая… на этих их «родильных заводах». А воспитание… нет, опять не тот термин… выращивание и селекция производятся в интернатах-казармах… да, «воспиталищах».

Она переводит взгляд на океан.

– Дети, Рома, это главное в любой цивилизации. Какое подрастающее поколение подрастёт, такой будет и вся цивилизация. Тут и есть ахиллесова пята.

Теперь уже я смотрю на неё задумчиво.

– Но это же очень долго. Дети… Когда-то они вырастут…

В её глазах протаивают такие знакомые смешинки, на сей раз весьма ироничные.

– А ты намерен превратить Оплот Истинного Разума в новый Рай уже в этом году?

Вместо ответа я изо всех сил обнимаю жену, целую.

«Ты самая умная у меня! Да больше, больше – ты просто мудрая!»

«А ещё я красивая и весёлая. А ещё… Что нужно сказать, Рома?»

– Я тебя люблю!

– Ну то-то!

Глава 21. Виртуальный побег и свежее подкрепление

«Папа! Папа!»

Бесплотный шелестящий зов звучит ниоткуда, и белый призрачный свет мутно сочится со всех сторон.

«Я здесь!»

Удар! Упругая оболочка отбрасывает меня назад холодно и бесстрастно. Как десять, сто, тысячу раз до того…

«Папа! Папа!»

«Я здесь!!»

Удар! И снова я отлетаю назад…

«Папа! Папа!»

«Я здесь, доча!!!»

Мой удар страшен. Никакая броня не в состоянии выдержать такого атомного удара. Но только не оболочка этого проклятого шара, холодная и упругая.

Меня распирают отчаяние и ярость. Я не могу так… Я так больше не могу! Я Всевидящий, и я имею право увидеть собственную дочь!

Однако что-то удерживает меня от взрыва в голове. Даже во сне я смутно осознаю, что будет – непроницаемая оболочка проклятого шара чуть прогнётся и вернёт мне всю силу удара. И я окажусь… во всяком случае, не стоит проверять, где именно я окажусь.

«Папа! Папа!»

Бесплотный зов и бесплотный свет сочатся со всех сторон. Постой… Погоди… Но ведь свет понемногу проходит?

Я больше не кидаюсь на стенку, подобно дикому зверю. Я подлетаю… нет, я подплываю к барьеру медленно и осторожно, словно на мне транспортный пояс. Ощупываю холодную непроницаемую оболочку. Нет, это бесполезно… Ни шва, ни малейшей щелочки…

«Папа! Папа!»

Я вдруг понимаю, что нужно сделать. Не нужно ломиться со страшной силой. Нужно просто превратиться в свет.

«Папа! Папа!»

Во сне это очень просто, превратиться в свет. Я медленно и осторожно просачиваюсь сквозь полупрозрачную упругую стенку… ещё чуть… всё!

«Доча! Я здесь!»

«Папа! Папа, я тебя слышу! Папа, я по тебе соскучилась!»

«Рома? Ты… ты уничтожил прибор?» – свою жену я узнаю даже в виде бесплотного голоса.

Я улыбаюсь во сне широко и блаженно. Родные мои…

«Просто он не смог меня удержать».

И цветные пятна, похоже, соскучились по мне, танцуют под закрытыми веками, резвятся, как котята. Я расширяюсь, подобно утреннему туману, тихо и бесшумно. Какой простор!