Хозяйственная история графини Ретель-Бор

Долго эту заразу придётся выводить и изничтожать. Безжалостно, сурово и жестоко, дабы показать в назидание остальным, что не будет пощады тем, кто оружие на короля поднимает.

Изменник наказан — казнён. Но сначала подвергся страшным пыткам, после которых он сдал всех, кто планировал свергнуть меня с трона и установить новую лихоимную власть, дабы вновь начать кровопролитную войну.

Гневно сжимаю руки в кулаки. Зубы едва не крошу, так сильно их стискиваю.

Потом вздыхаю, расслабляю тело и задираю голову к небу. Снова гляжу на волнующий полёт сокола.

Хорошо вот так стоять и глядеть ввысь, прочь гнать дурные мысли и наслаждаться лишь самозабвенным полётом гордой птицы.

Но вскоре, сокол скрывается в небесной выси. Улетает он далеко — по делам своим, или же домой возвращается. Жаль, что не могу умчаться вслед за ним.

— Разыскали остальных изменников? — спрашиваю Тэйлора.

— Разбежались они, подобно крысам, — отвечает советник и в голосе его звучит сталь. — Пойманы только двое. Но их гораздо больше. Гонцов по всему королевству отослали. Запрятались, шавки поганые! Но ничего, Роланд, сыщем всех до единого! Клянусь своей жизнью! Другим неповадно будет изменять королю, да покушения устраивать!

— Пусть Инмарий им глаза их проклятущие выколет! — добавляет в сердцах Тэйлор после недолгого молчания.

— Что с проверкой, разосланной по королевству? — спрашиваю его. — Есть уже какие-либо вести?

— Рано ещё, но первые новости вот-вот появятся, — отвечает советник.

И я верю ему.

Мой друг умеет вести дела и держит всех на коротком поводке. Ни одна мелочь не ускользнёт от него, никакая тайна не пройдёт мимо.

Даст Инмарий и вести придут добрые, или, на худой конец — хорошего окажется больше.

Но моё чутьё говорит об обратном.

Знаю уже, что нужно ждать недобрых вестей. От того и настроение моё печальное и желание возникает стать птицей и улететь в небо — высоко и далеко, туда, где свобода и простор. И нет там убийц, заговорщиков, предателей и забот о подданных.

Но это лишь мимолётная слабость. Королям иногда тоже полезно мечтать о другой жизни, чтобы потом отряхнуться, вернуться на грешную землю и править твёрдой и справедливой рукой. * * *

Изабель Ретель-Бор

Следующую неделю я схожу с ума.

Не в смысле, что становлюсь безумной, и у меня развивается шизофрения, хотя… если подумать, то я близка к этому.

Вы когда-нибудь пробовали организовать хотя бы троих человек, да так, чтобы они чётко выполняли ваши поручения и поставленные перед ними задачи?

Если нет, то попробуйте.

Это адский ад!

Вы только представьте, мир средневековый, женщина тут занимает место не самое высокое — ниже плинтуса. А в месте том находятся развилки мышиных коридоров. Вот честно, становиться крысиным королём, точнее, королевой — желания нет никакого.

И никто энтузиазма от моей вдохновенной речи не проявляет. Нет, нет, выполнять-то они все мои приказы выполняют, но качество этого исполнения не просто оставляет желать лучшего, это просто жирный песец!

Начинаю рвать и метать!

Приходиться применять силу своего голоса, но умеренно. Как сказал целитель: «Только-только пробудившийся дар необходимо использовать не на всю мощь, а по чуть-чуть, чтобы и сама сила и тело с энергиями привыкало». А то так и буду после использования дара лежать пластом и пить восстанавливающие отвары, что оказались невероятно противными на вкус.

Зерран бесновался, ершился и требовал, аки царственная особа меня к себе на разговор.

Ага, счаз! Разбежалась и побежала, представать пред его лживыми и предательскими очами!

Зерран злющий сидит, закованный в кандалы, что магии его лишающие, да ещё и на цепи, что вколотили в стену стражники. Да так вколотили, что даже богатырь не сможет вырвать, если только вместе со стеной.

И ходит мужчина теперь по скромной опочивальне (но с удобствами), как свирепый пёс, в кандалах, да на цепи.

Всё колюще-режущее и тяжёлое я приказала убрать, дабы не смог ни себе вреда причинить, ни входящему к нему. Хотя если подумать, Зерран такой мощный, что одни его кулаки выглядят словно кувалды. Да и на цепи спокойно можно самоудушиться. Но Зерран явно жить хочет.

Кормят бывшего управляющего едой простой, но сытной. Нечего жрать всякие разносолы, когда деревни голодают.

Первые три дня этот гад ничего не ел. Нос воротил от каш, похлёбок, тушёных овощей, да постного мяса и рыбы. Но на четвёртые сутки всё-таки голод взял своё и он начал есть.

Радовался бы, что я его на хлеб с водой не посадила и в каменный мешок не бросила, как он того хотел для меня.

Козёл.

Охрана сторожит Зеррана круглыми сутками. Сменяются раз в два дня.

Почему я с мужчиной так вожусь и не в тюрьму его бросила, спросите вы. Всё просто — не желаю на себя брать какую-либо ответственность за эту гниду. Вдруг, гад золотозубый и правда, бастард Ретель-Бор. Даже несмотря на его гадские дела и сомнительное происхождение (бастардов в этом мире не очень-то и жалуют), всё равно, он — мужчина, да ещё и маг нехилый такой. Боюсь я, что за самоуправство над ним мне прилететь может. Пусть мужи знающие делают то, что положено. Только дождаться бы их…