Храброе сердце

Её голос стоит у меня в ушах, в моей голове. Ауриэль шепчет: — В боли кроется мудрость. Почувствуй это. Позволь ей завладеть тобой. Я обещаю, она не уничтожит тебя.

Она подбирается ко мне. Наполняет мои легкие. Мрачные воды боли. Внутри меня. Снаружи. Рядом со мной, позади и вокруг. Я плачу от боли. Я вдыхаю её. Снова и снова. Мои мама, папа, сестра и брат. Хелен, Томмо и Айк. Люди, которых я знаю. Люди, которых я еще не знаю.

Я плачу из-за тех, кто жив. Я плачу за тех, кто мертв. Я плачу за тех, кто еще не рожден. И за Эпону. Я плачу по Эпоне. Я оплакиваю её такую короткую жизнь, такую скоротечную.

— Твоя подруга, — говорит Ауриэль. — Её смерть была быстрой. И такой смертью можно гордиться. Твои руки, в который был вложен лук, оказались милосердными. Теперь она просит, чтобы ты освободила её. Чтобы ты освободила себя. Позволь мертвым уйти своей дорогой. Пусть все мертвецы уйдут.

Мои ноги начинают дрожать. Мои руки пускаютца в пляс. Меня лихорадит, бросая в жар. А потом морозит, кидая в холод. Горло сводит.

Ауриэль подставляет мне таз. И меня выворачивает. Резко и внезапно. Меня очень сильно тошнит.

Она дает мне воды напитца.

— С этого момента, Ангел Смерти мертва, — говорит она.

Она укладывает меня, звезды закатываютца и я лежу в непроглядной серости. Широкая, плоская равнина, на краю мира. Это пейзаж моей мечты.

Темнеющее небо. Ветер сильно дует. Старик стоит на извитом дереве.

Голос Ауриэль. У меня голове.

— Спроси у горя, што оно хочет от тебя, — говорит она.

Он держит в руках лук. Он белый, как извитое дерево. Бледный, серебристо-белый.

— Штобы я снова держала лук в своих руках, — говорю я.

Он протягивает его. Предлагает его мне.

— Ты возьмешь его? — спрашивает Ауриэль.

Я беру его.

— Лук был его, — говорит она. — Моего деда, Намида, Звездного танцора. Воин, который стал шаманом. Теперь он принадлежит тебе.

Я чувствую его гладкость. Его вес. Он приятный на ощупь. Он настоящий. Я подымаю лук. Вставляю стелу в тетиву. Он прилипает ко мне. Как будто он часть меня. Мои руки остаютца непоколебимыми и уверенными. Они не трясутца. Не дрожат.

— Он сделан из цельного дерева, — говорит она. — Из сердцевины древнего белого дуба. Он никогда не сломаетца.

Затем шаман уходит. Я стою одна на краю света. И я держу белый лук в руках. Я целюсь в дерево, которое теперь покрыто листьями, зелеными и свежими. Серебряная кора на его стволе и ветвях шершавая от жизни.

Я стреляю.

Дерево раскалываетца прямо по середине. Вспышка молнии. Порыв ветра. А затем гул, грохот копыт.

Дерево исчезло. Теперь там тело. Лежит на земле. На спине. Не двигаясь. Моя стрела застряла в его сердце.

Я рядом с ним. Опускаюсь на колени. Тянусь рукой. К темно красной, кроваво-красной шали, што закрывает его лицо. Я сдвигаю ее в сторону.

Это Лью. Он мертв. Моя стрела попала ему прямо в сердце.

Я сдвигаю шаль в сторону. Это Джек. Мертвый. Моя стрела застряла в его сердце.

Теперь это я.

А затем ДеМало.

Он открывает свои глаза.

Он улыбаетца.

— Он видит меня, — говорю я. — Он знает меня.

— Хорошо, — говорит она. — Все хорошо, но этого недостаточно... мне нужно, штобы ты снова подумала о нем. Представила его. Не отгораживайся от этих воспоминаний.

Высокий. В черной одежде. В металлической броне, в нагруднике и нарукавной повязке. Длинные темные волосы, связанные в хвост на затылке. Внимательное лицо. Волевое, с широкими скулами. Глаза такие темные почти черные.

— Ох, — вздыхает она. — Назови мне его имя.

— ДеМало, — отвечаю я.

— Што он видит? — спрашивает она. — Што он знает?

— Тени, — говорю я. — Внутри меня.

— Мы должны взглянуть на них, — говорит она. — Увидеть, што там. Ты готова?

— Да, — говорю я.

— Не бойся, — говорит она. — Я с тобой, Саба.

Я пересекаю горное озеро. Гребу, сидя в каноэ. Неро съеживаетца, сидя рваной тенью на носу лодки. Он смотрит прямо перед собой.

Мой пилот. Мой сторож. Мой ворон.

Ночь чернее черного. Обжигающе холодная. Надо мной колючие звезды. Словно льдинки.

Моя лодка скользит, рассекая водную гладь. Мои весла опускаютца-поднимаютца. Опускаютца. И поднимаютца.

Я не смотрю но сторонам. Я даже не смею поднять взгляд. Если я не буду смотреть, даже и не помыслю об этом, ночь или нет, тогда я их и не увижу. Я смотрю вниз, только вниз и опять в низ на дно лодки. Древнюю колыбель озера. Где притаилось нечто темное. Где поджидает своего часа нечто древнее. Гди они притаились и ждут...меня.

— Посмотри вниз, — говорит Ауриэль.

— Саба! Саба! — Это голос Лью.

— Оставайся там, Саба. Оставайся, мы почти на месте. — Голос Ауриэль спокойный.

— Саба! Эй,Саба! Давай быстрее!

Лью. Зовет меня. Лью. Нуждаетца во мне.

— Саба! — зовет он.

— Лью, — говорю я.

— Не двигайся, — шепчет Ауриэль.

Шорох. Её тамтам затихает. В палатку приникает прохладный воздух. Он разряжает жар. Меня бьет дрожь. Ауриэль выходит наружу.

Я начинаю подниматься из мрачных глубин мрака. Моё «Я» потихоньку обретает себя.

Я чувствую землю, твердь подо мной. Воздух в палатке такой густой. Душный и жаркий. Я лежу на боку, колени подтянуты к груди. Меня трясет. Зубы стучат. Мне, то холодно, то жарко. Моя голова тяжела. В висках пульсирует.