Храброе сердце

Эмми пытается завязать с кем-нибудь из нас непринужденную беседу. Но в ответ лишь слышит ворчание или тишину, и она довольно быстро сдаетца. К середине утра, мы в дороге, как минимум, уже часов пять. Лью первый прерывает молчание.

— Мы раздобудем коней! — Он говорит в такой саркастической манере, которую я терпеть не могу. — Мы украдем их! Вот здорово-то, Саба, каких лошадок берем? Тут же такой выбор!

— Заткнись, — говорю я.

— Это ты заткнись, — говорит он, — со своими тупыми идеями.

— Если я такая глупая, то почему ты здесь? — отвечаю я. — Почему ты пришел, Лью?

— Потому што ты скоро узнаешь, каков на самом деле Джек, — говорит он. — А когда ты это выяснишь, тебе понадоблюсь я, штобы поднятца с земли, на которую ты рухнешь с небес.

— Иди к черту, — говорю я.

— А мне и не надо, — говорит он. — Я уже там.

Полдень. Ожесточенное оранжевое солнце сжигает землю. Мы подходим к перекрестку вдоль которого растут несколько старых фруктовых деревьев. Они единственные живые существа, которые повстречались нам на дороге. Мы спорим о том, какой путь будет короче. Пока они продолжают обсуждать это, я направляюсь на восток. Всегда на восток.

Кто-то кричит. Лью. Я замедляю шаг. Останавливаюсь и оборачиваюсь. Он все еще на распутье, махает своими руками над головой и кричит што-то мне. Мы смотрим друг на друга на расстоянии. Наконец, ругаясь, я возвращаюсь обратно, штобы разобратца что к чему.

Все сели и спрятались в тени деревьев.

— Чего это вы удумали? — спрашиваю я. — А ну подъем!

— Я требую отдыха, — говорит Лью. — Мы все уставшие и голодные и хотим пить. Ты тоже, если ты только признаешь это. Но ты так чертовски упряма, что скорее умрешь от истощения, чем признаешь это.

— У нас нет времени, — говорю я.

— Вот жалость-то, — говорит он.

— Ну ладно, — говорю, — пять минуток. И ни секундой больше.

— Я скажу, когда нам выдвигатца, — говорит он.

— Я скажу! — рявкаят Маив. — Чертивасподери!

Я бросаю взгляд на Лью. Я не сажусь. Я вытираю свое разгоряченное лицо и потную шею косынкой. Томмо достает еду из моей сумки. Сушенные кусочки оленьего мяса, несколько горсток ягод и горстку орехов. Он отделяет половину, а остальное откладывает на потом. Такая скудная пища ели жуетца, но мы продолжаем есть. Я отдаю свой кусочек оленины Траккеру, двое других животных едят то, што смогли найти. Гермес щипает печального вида траву. Неро грызет червивые кислые фрукты.

С юга дует песчаный суховей. Небо белое и пронзительное, утопает в тяжелых валунах. Никто не переговариваетца. Мы натягивает наши чалмы пониже. Мажем жиром наши пересохшие губы.

Я хожу взад и вперед. Слышитца тоненький голосок внутри меня. Совсем скоро он кричит так громко, што я удивляюсь, что никто другой не слышит его.

«Иди же! — кричит голосок. — Иди! Иди! Иди! Джек в беде. Он нуждаетца в тебе. Уезжай на Гермесе. Прямо сейчас! Они не могут остановить тебя. Давай, действуй!»

Это постыдно. И я знаю это. Это по моей вине они здесь. Это они изза меня в опасности, а ни из-за кого-то другого. Но все-таки.

«Давай же! Уезжай! Што они сделают, пристрелят тебя?»

— Даже не думай об этом, — говорит Лью.

— Чего? — спрашиваю я.

— Даже не думай о том, што задумала. Думаешь, я не знаю, о чем ты думаешь, но ты думаешь так громко, што я слышу о чем. Поэтому, даже и не помышляй об этом.

— Я ни о чем не думаю, — говорю я.

— Э-э, нет, думаешь, — говорит он.

— Не думаю.

— Думаешь.

— Эй! — я пялюсь на него. — Я очень хорошо знаю, што творитца в моей голове. Знаю, што к огорчению других людей, они не могут сказать про себя тоже самое.

— О чем это ты? — спрашивает он.

— Может, вы заткнетесь? — спрашивает Маив. — Просто заткнитесь! Вы всех сводите с ума!

— Што это с Томмо? — спрашивает Эмми.

Он пригнулся к тропе. Приложив руки к земле. Он посмотрел вверх.

— Колеса, — говорит он. — С севера. Фургон, едет сюда. Лошадь, может...

Я хватаю его за руку.

— Сколько лошадей, Томмо? Сколько их?

— Одна, — говорит он. — Похоже, што одна. И фургон.

— Тонтон? — спрашивает Эмми.

— Они обычно по одиночке не путешествуют, — замечает Маив.

Северная дорога проходит через красный лес. Отсюдова они и должны выйти. Мы выискиваем место, где можно было бы спрятатца. Два фруктовых дерева. Разбросанные валуны. Световая башня. Между перекрестком и поворотом северной дороги находитца большая каменная плита. Кто бы не шел, они должны будут проходить там.

Я гляжу на Маив, та глядит на меня.

— Давай уже сделаем это, — говорит она.

— Што сделаем? — спрашивает он.

— Я в игре, — говорю я Маив.

— Во што вы играете? — недоумевает Лью. — О чем вы вообще толкуете?

— Нам нужно на чем-то передвигатца, — говорит Маив. — И мы раздобудем себе транспорт. По моему сигналу, Лью с Сабой хватают лошадь. Томмо с Эмми прикрывают тылы. Я позабочусь о вознице. Если мне хоть, што-то не понравитца, мы все бросаем и уходим. Итак, все держим глаз востро. Оружие к бою. Двигаемся по моему сигналу.

Пока она говорит это, то снимает свою чалму и натягивает её на Гермеса, прикрывая ему глаза. А себе на рот и нос она натягивает свою косынку.