Храбрые сердца однополчан

В нем я узнал того самого сержанта, которому недавно вручал медаль «За отвагу»; это он с группой солдат смело атаковал вражескую огневую точку, забросав ее гранатами и тем самым обезопасив путь наступающим.

- Воюете хорошо, товарищ Михалевич, а вот музыкальных способностей ваших не знал, - заметил я. - Берите в руки свой аккордеон, а то «посетители танцплощадки» уже мерзнут.

«Посетители», переминавшиеся с ноги на ногу, тоже назвали себя: гвардии ефрейторы Красилев, Смородников, рядовые Казаков, Сергеев, Иванюта. Разогревшись в танце, ефрейтор Смородников скинул шинель, повесив ее на сучок дерева. «Как в раздевалке-гардеробе», - подумал я, уважительно взглянув на награды, украшавшие его грудь, - орден Славы III степени, две медали «За отвагу». Отличились эти боевые ребята, как сразу же вспомнилось, в боях за прибалтийский город Мадона. Тогда гвардии лейтенант Свекровин повел их, двенадцать разведчиков, впереди наступавших подразделений. Они вскрыли систему обороны противника, действовали смело и решительно.

- А что же не видно дам на танцплощадке?! - воскликнул я, прерывая воспоминания. - Сейчас приглашу их сюда.

Неподалеку была землянка девушек-снайперов. Они к нам прикомандированы, и на особом положении. Но ради танцев побеспокоить-то можно?

Девчата спали, укрывшись шинелями. Вытащил я двоих на свет божий. Они постояли около «танцплощадки», сонно щурясь против солнышка, безразлично повернув головы в сторону аккордеониста, и тотчас же пошли в землянку досматривать сны.

- Не будем мешать отдыху снайперов, - решил я, поняв, что девчата смертельно устали после многочасового пребывания в боевом охранении.

Если уж хорошая музыка до девичьего слуха не доходит и возможность поплясать девичье сердце не трогает, то ясно, что нужно только одно - отоспаться.

«Женская ли работа - воевать?» - повторил я вопрос, который задавали себе, наверное, все мужчины. И пожалуй, так же, как все они, не сумел на него ответить. Даже в самые тяжкие времена войны мобилизация, как известно, на женщин не распространялась. Сами они шли на фронт. Некоторые девчата вопреки родительской воле убегали из дому, убеждали офицеров силой логики и своих чар: посылайте на фронт, и все тут! Подобные истории приходилось слышать от многих фронтовичек. В первую очередь надевали военную форму специалисты столь нужных на войне профессий - врачи, медсестры, связистки. А другие приобретали специальность уже в армии, как вот эти, например, девушки-снайперы, что беспробудно спят под музыку.

Вспомнил санинструктора Ольгу Жилину. Сержантские погоны, три ордена на груди, несколько нашивок за ранения - легкие и тяжелые. Она служила в другой части, но мне с нею приходилось часто встречаться, в том числе и в медсанбате, куда оба почти одновременно попали ранеными, и я всю ее боевую биографию хорошо знал.

Милая, добрая сибирячка с серыми глазами… Гвардейцы обожали и берегли ее, как братья младшую сестренку. Только сама она никогда не считалась с опасностью, смело шла в огонь - так велел долг.

Она из Новосибирска, где до войны работала в одном из райкомов комсомола. Сирота, воспитывалась у тетки. На фронт, как она говорила, «прорвалась». А уже летом 1943-го, в боях под Великими Луками, спасая раненых, сама была трижды ранена всего за одну неделю. Во время боев за освобождение Риги Ольга Жилина вытащила из-под огня 75 раненых солдат и офицеров.

Всем гвардейцам был хорошо известен ее последний подвиг. Бой кипел, не утихая, несколько часов подряд. Оля вынесла более полутора десятка раненых, первые перевязки делала им в сарае.

От огня противника сарай загорелся, пришлось срочно эвакуировать раненых и оттуда. Одного за другим Оля вытащила шестнадцать. Бросилась в сарай за семнадцатым, последним. Кровля и стены сарая уже пылали вовсю. Вражеский огонь не ослабевал. Осколок мины впился девушке в бедро. Она упала, но продолжала ползти к раненому, оставляя на земле кровавый след. Назад тащила раненого на плащ-палатке, как на волокуше. Сил не хватило. Упала, так и не выпустив плащ-палатки.

Посмертно ее наградили четвертым орденом - орденом Отечественной войны I степени. Ее наградной лист впоследствии был направлен в Центральный музей Советской Армии, где его увидишь и сейчас.

Всяко могла повернуться судьба фронтовички. Война женщин не жалела. Но все равно женщины оставались женщинами и в свой завтрашний день смотрели отнюдь не грустными глазами.

Продолжая свой путь по расположению полка, я встретил в перелеске за деревьями парочку. Обыкновенную парочку, какая свидетельствует о себе самым простым и самым красноречивым контуром - двое шагают, не видя дороги, в обнимку.

Они шарахнулись в сторону, да было поздно: узнал я обоих - и лейтенанта, и медсестру.

В подобной ситуации третий, как известно, лишний. Говорить нам было не о чем, и я только спросил (не очень уместно), как их зовут. В ответ услышал смущенное:

- Иван.

- Марина.