Храбрые сердца однополчан

- Есть! Так уяснил ли я задачу? Все понял, все уяснил. Не совсем доходит до меня только вот какая штука. Взгляни на карту, пожалуйста. Рота выполняет маневр, стремясь охватить слева фланг противника. Тут болотце, тут лесок преодолеть надо, время может затянуться, что весьма нежелательно. А я бы, например, проскочил взводом вот здесь, лужком. Открытая местность? Простреливается противником? Ну и что ж… Если наши пушкари дадут огоньку, мы взводом, прижимаясь к разрывам, проскочим! Зато быстро. Зато сможем внезапно ударить вот здесь по флангу - он и хрустнет. А за нами в дыру вся рота. Можно немца так турнуть, что не отойдет - покатится!

- Идея! Хорошая боевая идея, основанная на смелой инициативе. Пошли к комбату! Он такие приемы любит, думаю, утвердит новый вариант.

- Что ж… Сходим, если не прогонит.

- Наоборот! Даже сто грамм нальет за ужином. Боевую дерзость в характере офицера ценит. Сам такой».

Третья запись относится к тому времени, когда наш полк, прорывая вражескую оборону, попал в мешок и продолжал активные боевые действия в тяжелейших условиях, не имея боеприпасов.

«- …Что ты, Гайнанов, из рук его не выпускаешь, качаешь, как ребенка?

- Последний снаряд, товарищ гвардии капитан. Вот фрицы опять полезут - разок пальнем, а больше нечем.

- Достать надо боеприпасы, ефрейтор Гайнанов!

- Интересно знать, где? Мы ведь в мешке.

- Слышу сразу два вопроса, на оба и отвечу. Во-первых, если временно подвоза боеприпасов нет, то прямой расчет отбить их у тех фрицев. Во-вторых, если полк глубоко вклинился в оборону противника, то это еще не значит, что он окружен.

- Ясно, товарищ гвардии капитан.

- Вот так. Позови-ка сюда всех артиллеристов, товарищ Гайнанов. Пока затишье, поговорить с ними хочу.

- Есть, товарищ гвардии капитан. А разговор будет насчет того, чтобы у противника боеприпасы отбить?

- Не угадал, на другую тему. Уж вы, артиллеристы, сидите на своей позиции, интеллигенция чертова. В атаку на немецкую батарею я пойду с нашими крестьянами, с пехотой. Немцы подтянули одну батарейку совсем близко, прямой наводкой ударить хотят. А мы, как чуть стемнеет, пойдем с крестьянами и захватим ее.

- Это здорово, если бы вышло, товарищ гвардии капитан…

- Крестьяне наши на все способны. А вы, товарищ Гайнанов, как командир расчета, ответьте и мне: из немецких пушек стрелять сумеете?

- С нашим удовольствием, товарищ гвардии капитан! Когда в Духново захватили ихние орудия, мы потренировались.

- Хорошо. Потренируетесь еще разок. Собирай сюда своих пушкарей. А то у нас скоро атака».

Группа наших пехотинцев во главе с политработником действительно отбила тогда у врага артиллерийскую батарею с боеприпасами. Как только стало смеркаться, обошли ее по болоту и молниеносной атакой, без единого выстрела, уничтожили прислугу. Тем же путем, только в обратном направлении, перетащили на себе орудия, снаряды, сделав такой бесценный подарок нашим артиллеристам.

Как сказал по возвращении из этой смелой вылазки замполит: «Крестьяне все могут!»

Многое из того, о чем здесь шла речь, «подслушано» и «подсмотрено» у батальонного политработника гвардии капитана Ивана Бирюкова.

Умный офицер, партийный боец, в одном из боев он погиб геройской смертью. Огненный вихрь того встречного боя быстро перемещался на местности: после нашей атаки гитлеровцам удалось силами выдвинувшихся резервов потеснить нас контратакой. В столь напряженной обстановке убитых не успели захоронить. Осталось на поле боя и тело Бирюкова. Узнав, что это комиссар, фашисты в бессильной ярости принялись истязать труп. На груди у него они вырезали пятиконечную звезду. Этот человек, даже будучи мертвым, внушал им бешеную ненависть и животный страх. Фашисты о его боевых делах не знали, но понимали и чувствовали, что советский политработник - это тот, кто вдохновляет русских солдат на решительную, непримиримую, победоносную войну.

ГЛАВА 8

В ЛЕСУ ПРИФРОНТОВОМ

Может, с легкой руки капитана Бирюкова и прижилось это слово «крестьяне».

Стою однажды перед солдатами полка, взявшими меня в свое каре, беседую с боевыми товарищами о предстоящих действиях, и вдруг сорвалось с языка:

- Идем на запад, скоро вступим в Европу, крестьяне!…

Осекся я, смутился, а на лицах солдат и офицеров, гляжу, одобрительные улыбки появились.

Они себя и сами так называли, слово это было у нас в широком ходу. Искренность, доверчивость и трогательная простота слышится в нем. Ратный труд пехоты, право же, чем-то напоминает работу крестьян: и землицы перелопатишь несчетное количество, и померяешь ее шагами вдоль да поперек, и живешь на ней среди природы. Разумеется, труд этот столь же тяжел, как крестьянский, но несравненно опаснее, потому что война есть война. Пехота в то время скромно жила, употребляла простую пищу и носила груботканую одежду, не знала никаких привилегий, которыми были избалованы некоторые представители военно-технических профессий, но без нее, без пехоты, не обойтись. И обо всем этом метко и образно сказано одним словом «крестьяне».