Храм фараона

Царь предполагал, что это очень опытная женщина, умеющая обращаться с лечебными травами, но, когда ее привели к нему, он сначала подумал, что слуги ошиблись.

Женщина была средних лет, коренастая, лицо ее грубой работы выглядело невыразимо глупым. Она посмотрела на фараона, как на невиданное явление природы, и, казалось, совсем не поняла, с кем имеет дело. Она не поклонилась, не упала на колени — просто стояла, глупо улыбалась и бормотала что-то невразумительное.

— Кого вы сюда привели? — закричал царь, разозлившись. — Она не понимает разницы между водой и кровью! Как она может нам помочь?

Сопровождавший ее лекарь постарался успокоить царя.

— Я должен просить прощения Благого Бога, потому что эта женщина действительно ничего не понимает во врачебном искусстве и так же мало в других вещах. Однако, похоже, боги избрали ее, потому что уже многократно только ее прикосновение, а иногда даже одно ее присутствие останавливало кровь.

Выбирать не приходилось, и женщину тотчас провели к Нефертари, которая, бледная и спокойная, лежала на своем ложе. Потребовали, чтобы женщина прикоснулась к ней. Знахарка медленно села на кровать, схватила маленькие руки Нефертари и некоторое время подержала их в своих больших грубых руках. Вскоре она встала, по-идиотски рассмеялась, промямлила что-то и указала на свой рот.

— Она хочет поесть, — объяснил лекарь и вывел ее из комнаты.

Кровотечение у Нефертари тотчас прекратилось и больше не возобновлялось. По приказу царя знахарка должна была оставаться во дворце до тех пор, пока Нефертари полностью не выздоровеет. Только после этого с богатыми подарками ее отослали домой Ученые лекари глубоко завидовали ей, потому что за такую способность они отдали бы половину своего состояния.

Теперь Рамзес хотел как можно быстрее выехать из Фив. Может быть, этот Тотмес из мести произнес какое-нибудь сильное заклинание, или кто-либо другой из клики Амона воздействовал магическими силами на царскую семью. Город был явно настроен к ним враждебно.

Мерит снова была почти здорова, однако ее необузданная живость уступила место тихой сдержанности. Ей, казалось, было достаточно того, что Пиай жив и находится в относительной безопасности.

За день до отъезда прибыль последнее несчастливое послание. Это было известие об исчезновении Хотепа, которое не причинило царю много горя, потому что он был вынужден теперь сделать то, что давно собирался, — снова передать работу Пиайю. Хотеп, видимо, перетрудился, по крайней мере, это можно было понять из доклада. Он целый день пил, говорилось в послании, несколько раз пытался заняться обработкой колоссальных фигур и, наконец, убежал в пустыню и там пропал.

В последнем разговоре царь дал верховному жрецу Небунефу устное распоряжение отправить надежного гонца в Суенет и передать начальнику каменоломен Сепи следующее: скульптор Пиай освобождается от каторжных работ, он должен как можно быстрее добраться до храмов в Куше, чтобы снова выполнять прежнюю работу. Он снова становился начальником над скульпторами, но ему не позволялось уезжать на север. Кроме того, ему поручалось каждый месяц сообщать о ходе работ в Большом храме.

Небунеф тут же выполнил поручение и не мог подавить тихую радость по поводу отъезда царя и его семьи. Верховный жрец был доволен своим состоянием и ни в коем случае не желал, чтобы Фивы стали резиденцией. По воле Амона он был верховным жрецом его храма, владыкой Фив, в то время как пребывание фараона привносило лишь беспокойство и волнение в жизнь города и отодвигало первого жреца на задний план.

Небунеф, улыбаясь, потер руки: бог хорошо настроен к нему. Тотмеса из Фив изгнали, царь уехал, а с Беки, вторым жрецом, можно ужиться. Ему он мог спокойно передать руководство храмом на полмесяца или дольше, что Небунеф и сделал. Он хотел съездить вместе со своей семьей на родину в Тенис и ожидал, что его будут приветствовать там как достойного сына города.

Разочарованный, однако не сломленный духом Незамун поехал вместе со своей госпожой назад, в Пер-Рамзес. То, что он мог сделать в Фивах для Изис-Неферт и ее сына Рамозе, он сделал, а прочее он сделает для царицы и Амона и в Дельте. То, что, несмотря на неудачи, она поддерживает его, стало ясно, когда Изис-Неферт сказала жрецу-чтецу после объявления наследником престола принца Енама:

— Может быть, это ненадолго, мой друг. У Амона-Ра длинная рука, и в любом случае победа будет за ним. Нефертари уже дважды стояла одной ногой в Закатной стране, в третий раз она шагнет туда. А потом наступит наш час, поверь мне, Незамун!