Храм фараона

— Если фараон сделает тебя, как я предполагаю, третьей супругой, я ожидаю, что ты будешь действовать в мою пользу и в пользу нашей страны. Прежде всего мне хотелось бы вернуть себе западную часть Амурру. Там находятся важные города с портами, да и полоса вдоль морского побережья очень плодородна. Я уступил эту область ради мира с египтянами. Ты же должна будешь попытаться снова выманить ее. Подари Рамзесу сына и попроси себе Амурру в качестве личного подарка. Для него это будет лишь жест, потому что, если он подарит страну тебе, она останется в Кеми. Следующим шагом могло бы быть…

— Извини, высокочтимый отец, если я тебя прерву. Ты сам часто говорил, что нельзя делать третий шаг до первого. Пока мы не можем сказать с полной уверенностью, что царь Рамзес вообще сделает меня третьей супругой. Может быть, он запрет меня в гареме, и я буду там забыта среди сотен других женщин.

— Он не осмелится! — взорвался Хаттусили. — Мои послы своевременно напомнят ему о том, что ты не какая-нибудь безымянная девка из пустыни, а дочь великого царя и владыки мира Хаттусили, у ног которого лежат десятки данников и который повелевает морями…

— Но не страной на Ниле. А она очень большая, и ее защищает громадное войско. Я выкажу покорность твоим желаниям, дорогой отец, настолько, насколько смогу.

— Да поможет тебе Иштар, — произнес Хаттусили, и ему стало немного жаль, что эта бестия исчезнет в Кеми.

Нефертари ничего не знала об этих вещах, но чувствовала, что Гутана совсем не такая безобидная и робкая, какой выказывает себя. Она приветствовала Нефертари со скромно опущенными глазами, она униженно целовала ступеньки трона и никогда не забывала обращаться к Великой Царской Супруге, именуя ее полным титулом. Иногда правда, когда внимание Нефертари было отвлечено, хеттиянка бросала на нее быстрый змеиный взгляд бирюзовых глаз — презрительный, любопытный и холодный. При дворе ее отца говорили, насколько фараон любит царицу Нефертари, и Пудучепа, Великая Супруга Хаттусили, однажды заметила:

— У египетского царя много женщин, но Супруга только одна.

«Ничего, — подумала самонадеянная Гутана, — посмотрим, так ли это будет. В конце концов Нефертари всего лишь старуха, которая закрашивает свои морщины и должна поддерживать обвислую грудь».

Хеттиянка чувствовала себя молодой, сильной и готовой ко всему, когда царь покинул праздник и повел свою третью супругу Мерит-Анта в ее покои. Гости вскочили и кричали им вслед:

— Благословение Амона да пребудет с тобой, о Могучий Бык, который правит странами и покоряет врагов. Будь сладка в любви и наполни дворец благоуханием, царица Мерит-Анта!

Старый ученый писец, однако, посмотрев вслед царю, вспомнил старую пословицу: «Берегись женщины с чужбины, потому что она подобна большой глубокой воде, водоворота которой не знаешь. Умный откажется от общения с ней…»

Спохватившись, он, конечно, выругал себя за то, что хотел, пусть в мыслях, дать наставление фараону. «То, что очень важно для нас, людей, — подумал он с почтением, — не имеет для Благого Бога никакого значения».

Старик встал, зевнул и покинул зал. В душе он был очень рад, что дома его ждет не чужеземка, а родная старушка жена, бок о бок с которой прожита жизнь. И пусть у нее осталось только восемь зубов и морщины избороздили ее лицо, она мила его сердцу.

Принц Хамвезе сопровождал свою мать в Фивы, а Озириса-Рамозе, умершего брата, — в Жилище Вечности. Юная вдова принца оплакивала своего супруга, как предписывалось церемониями, однако она видела его, имевшего слишком много дел, довольно редко и должна была собрать все свои силы, чтобы достойно сыграть роль вдовы.

Хамвезе отправился в путь, чтобы осмотреть различные храмы, как поручил ему отец, и не всегда был рад тому, что видел. В Большом зале храма Амона он заметил, что только половина колонн на южной стороне покрыта рельефами и надписями. На других колоннах работа началась и, как казалось, была прервана довольно давно. Он насчитал семнадцать колонн, поверхность которых была девственно-гладкой, к ней еще не прикасались. Хамвезе сопровождал Беки-Бекехонс, второй жрец Амона. Вежливый, внимательный, сдержанный, он старался дать на каждый вопрос короткий и точный ответ. Принц остановился и обратился к своему спутнику:

— Жрец Бекенхонс, не хочу скрывать от тебя, что я неприятно удивлен. Приказ моего высокочтимого отца, да будет он жив, здрав и могуч, гласил: закончить начатый еще в царствование Озириса-Сети Большой зал с колоннами. Я же не вижу здесь рабочих, зато налицо семнадцать нетронутых колонн. Пожалуйста, объясни мне это!

Бекенхонс, человек весьма способный, мгновенно дал подходящий ответ. Если бы он медлил с ответом, принц записал бы его в виноватые.