Хрангелы

Интересно, думала Форчунья, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?..

***

Мокрая Ольга медленно приходила в себя на борту, недоумевая, как это она ухитрилась кувыркнуться в воду.

– Грег, ты, случайно, никакого резкого маневра не сделал?

– Нет, конечно, я был поглощен только тем, как ты раздвигаешь                

воздух. Это что было?

– Купол! Купол поддавался! Так странно! Как во сне... Давай вернемся, попробуем еще раз!

– Нет! – почти закричал Болтан. Форчунья вздрогнула от удивления: Болтан кричит!

– Форчунья, тяни их скорее к берегу от греха подальше. И найди Ника, поговори с ним, пусть объяснит этим вундеркиндам, чтобы они ни в коем – ни в коем! случае не приближались к куполу.

– А ты? – уже на лету спросила Форчунья.

– Я еще не все залатал, скоро закончу, слава богу, мы вовремя успели.

Форчунья ухватилась за корму и потащила катер к берегу. У Грега глаза на лоб полезли. Он нажимал на все кнопки, дергал за все рычаги, но катер упорно двигался назад. После безуспешного сопротивления сошедшей с ума посудине Грег махнул рукой и покорно стал дожидаться, пока дно катера уткнется в песок прибрежной полосы.

– Что происходит? – осторожно спросила Ольга. Как все незрячие, она тонко чувствовала перемену в настроении собеседника, всякую недоговоренность и подтекст сказанного, – все то, чем остальные, как правило, пренебрегают.

– Эх, – вздохнул Грег, – первый раз в жизни меня не слушается железяка! Плывет куда хочет!

– А куда она хочет?

– По счастью, к берегу.

– И договориться никак нельзя?

– Думаю, нет, – ответил Грег, а потом сообразил, что Ольга шутит. – Мы хоть сделали что ты хотела?

– Попробовали. По-моему, получилось.

Катер пристал к берегу. Грег прыгнул в воду и повернулся к Ольге.

– Давай, помогу тебе на сухое перепрыгнуть, а то ноги промочишь.

Ольга сняла балетку и вылила из нее с полстакана воды:

– Кажется, это уже неважно...

               

***

Благополучно доставив катер на место, Форчунья отправилась к Нику. Тот был в своей комнате, занятый важным разговором с Питером.

– Ну и что, что ты в инвалидном кресле! Ты же видишь, для Наташки это не имеет ни-ка-ко-го значения!

– Для нее не имеет, для меня – имеет. Она такая живая, такая яркая, у нее вся жизнь – спорт, движение, скорость, а я... Лицо с ограниченной двигательной активностью...

– Да ведь она с тобой каждую свободную минуту проводит –непохоже, что из жалости!

– Так это на острове, здесь пространство ограничено тремя километрами по диагонали...

– Какой ты упрямый! – возмутился Ник. – Тебя переубедить абсолютно невозможно!

– Я не упрямый, – возразил Питер, – я опытный.

Ник открыл было рот сказать что-нибудь особенно убедительное, как вдруг услышал над ухом голос Форчуньи: «Надо поговорить».

– Питер, прости, у меня срочное дело, окей?

– Окей, – улыбнулся Питер, – идите, мистер Занятость.

Форчунья рассказала Нику о случившемся – все, что увидела и смогла понять, и передала строгий приказ Болтана, назвав его настоятельной просьбой (для подростка такая формулировка, пожалуй, более приемлема): не приближаться к куполу и тем более ничего с ним не делать.

– Хорошо, я поговорю с Ольгой, – сказал Ник. – Надо же, какая сильная! Такое может!

– У-у-х! – шумно выдохнула Форчунья, – вы здесь все – необыкновенные дети. Дойдет до того, что силой и способностями хрангелов переплюнете. Хорошо, хоть крылья у вас не прорезались, а то списали бы нас на пенсию – весь департамент.

– Еще не вечер, – рассмеялся Ник, – у меня вот что-то со                

вчерашнего дня лопатки чешутся, может, как раз крылышки и растут!

– Рекомендую почаще принимать душ, – с нарочитой серьезностью посоветовала Форчунья и подумала: «разве могла я когда-нибудь представить, что вот так, запросто, буду перешучиваться с ребенком, которого охраняю?».

Ник пошел искать Ольгу. Выслушав ее восторженный рассказ о том, как она внедрилась в купол и смогла раздвинуть его, Ник предупредил, что делать так ни в коем случае нельзя.

– Но почему?

– Хрангелы думают, что у внешней стороны купола темные силы выставили свой дозор и при первом же удобном случае постараются нас уничтожить. Ты что, забыла –мы же «крепкие орешки»!

– Кошмар! Значит, я могла нас погубить?

– Вообще-то, да. Тебе помешал твой хрангел. Он почувствовал, что ты делаешь что-то не то, и примчался к тебе.

– Так вот почему я плюхнулась в воду! Не очень-то вежливо было с его стороны.

– Нет, в воду тебя сбросил не он, а моя Форчунья. Твой бы просто не успел. Форчунья говорит, что он остался латать дыру.

– Ужас... Что я наделала!

– Ну что ты, ты же не знала. Просто не надо так больше.

Ольга ужасно расстроилась... Ник легонько погладил ее по руке. Ольга поймала его ладонь и улыбнувшись, благодарно сжала ее.

– Спасибо тебе, ты – добрый.

Из-за угла вынырнула Маша, на всех парах мчавшаяся к мальчишкам. Она застыла за спиной у Ника, потрясенная проявлением, как ей показалось, отнюдь не дружеской нежности, и от неожиданности совершенно по-театральному ахнула. Ник обернулся.

«Как же он все-таки обаятельно улыбается», – машинально отметила Маша.

– Извините, – пискнула она совсем уж неестественно, развернулась                

и зашагала в обратном направлении.

– Маш, ты куда?