Хранитель

– Давно бросил, сейчас мне нужно что-то кроме воздуха. Знаешь, сигареты – странная вещь: весь кайф от них заключается в том, что, как только закуришь, хотя бы секунду не хочешь курить.

– Никогда не пробовала. Ты знаешь, что хочет сделать твой отец со шкатулкой?

– Догадываюсь. Вариантов тут немного. Прежде чем скажу, есть две вещи, которые стоит обсудить. Во-первых, мне нужны гарантии его безопасности! Не ругайся. Я знаю, как это звучит и что его преступления невозможно забыть! Кроме папы родни у меня нет, ты оставишь меня одного в этом мире.

– Ты понимаешь, что ты просишь? – злоба и ярость едва не сводили с ума. Мне хотелось выбить силой информацию, забрать талисман и свершить правосудие – не как хранитель, коим я себя больше не считаю. – Его ждёт справедливая кара, а ты предлагаешь простить! Ради него?

– Отнюдь. Ради меня. Как плату я отдам талисман волка. Он больше не сможет создавать проблемы, а если и посмеет, тогда я сам сделаю необходимое. Пожалуйста.

– Ты даже не представляешь, насколько твоя просьба оскорбительна! Не могу обещать, праведный суд свершится, хочешь ты или нет.

– Прошу тебя, – скрестив руки, взмолился Андрей. – Препираться будет глупо, он может не согласиться. Впрочем, я могу его обмануть! Получить талисманы и свершить высший суд. Его отец уже победил, но это не значит, что он останется в живых.

– Хорошо. Я позволю ему жить, что-то ещё? – сказала я без задних мыслей или угрызений совести.

– Спасибо. Ещё кое-что. Мне кажется, ты не будешь возражать, но Алёна в тюрьме. Ты, наверное, и так знаешь.

– По телевизору сказали: какой-то изолятор до суда.

– Да. Жертвы ведь не могут контролировать себя? Правильно?

– Они осознают, что происходит. Но едва ли могут на это повлиять, моё заклинание временно обрывает контроль – и только.

– Если бы мы выступили в суде в качестве неизвестных героев в её защиту.

– Они затребуют виновного в их бедах. Предоставить твоего отца? Они судят не потому, что хотят справедливости, они это делают ради своей безопасности и спокойствия. Им нужен виновный, на кого можно спустить всех собак. Показать, что всё хорошо! Подобного не повторится. Где твой отец?

– Он сейчас в частном доме в Подмосковье, – после секундного раздумья сказал Андрей, затушив сигарету. – Папа строил для всей семьи. Мама обожала цветы, а отец страдал аллергией, она очень сильно хотела клумбу, растить розы. Тогда ему и пришла в голову гениальная идея – построить дом, где мама могла бы спокойно заниматься любимым делом.

– Тогда идём. – Когда я опустошила чашку кофе, во мне будто зажглась жизнь! Появилась энергия, апатию и усталость как рукой сняло. Чтобы быстрее добраться, мы превратились.

Глава девятая. Стоя у края, не смотри вниз

Подмосковье – создавалось впечатление другой вселенной. Казалось, недалеко крупнейший город на земле с лучшими технологиями и развитой жизнью в высоких каменных и стеклянных домах. Здесь нас встречали небольшие домики, огороженные забором. Металлические пурпурные или деревянные покосившиеся. Земляная дорога, поросшая травой, издалека доносилось мычание коров, смотря под ноги, надеясь не найти свежие кучи деревенской жизни.

– Вот этот дворец? – с удивлением спросила я. Вымощенные дорожки, высокий каменный забор, большой и красивый дом цвета слоновой кости возвышался на фоне избушек, кажущихся игрушечными.

– Ну да, – застенчиво и стыдясь своего положения. – Отец любит пространство и качество. Чрезмерно много денег закопали в стройку, ему хотелось тут встретить старость, нянчить внуков. Папа не упускал возможности подкалывать: «Когда найдёшь невесту? Так и умрёшь нецелованным».

– Ты молод. У тебя вся жизнь впереди! Ты ещё найдешь кого-нибудь.

– Надеюсь. Одна дама сердца мне отказала.

Предпочтя пропустить глупость мимо ушей, мы перемахнули через ограду, оказавшись в саду, полном красных роз. Только постриженных, политых. За ними тут хорошо ухаживают, неповторимый аромат и комфорт, здесь есть желание остаться, пустить корни, как эти прекрасные цветы.

– Как это возможно? За цветами кто-то ухаживает. Мы не появлялись здесь несколько месяцев. Клумбы, теплицы, цветочный навес должны были зарасти до непроходимого состояния, а минимум половина роз должна была пропасть! Тут есть очень капризные сорта, без особенного ухода они высыхают.

– Может, дворецкий? У вас разве его нет?

– Есть, конечно. Но в чём смысл? Кроме мамы, никто не умеет и не хочет заниматься. А она уже не вернётся.

– Дань памяти. Его стремления носят ярко выраженный характер.

– Ещё бы понимать, что ты говоришь. Мне больше нравилось, когда ты изображала влюблённость, – подавленным голосом сказал Андрей, держа вырванную розу.

– Маму твою вернуть. Это очевидно, и она будет рада такой красоте.

– Давай не будем говорить об этом. А просто закончим наше дело. – Сжав стебель розы в руке, не обратив внимание на шипы, вонзившиеся в кожу, капельки крови падали на брусчатку, оставляя кровавый след.