Хранитель

  - Райх! Не я ли тебе говорил, что для меня нет слова 'невозможно'?! Если понадобится, то и Бхирра не устоит передо мной. Я что-то придумаю, поверь мне.

  Маг принялся за работу. На каменном полу быстро вырастала вязь символов, рун и линий - благо изобретать артефакт не пришлось. Четырнадцать лет назад Тарган создал заклинание, позволившее найти Дух даже в другом мире. Разве оно не справится в пределах Нилайха? Маг окинул слабо светящиеся синие линии взглядом. Ладно. Не хотелось боли, но иного выхода нет - необходимо удостовериться в словах дракона. Тарган отошел к шкафу с накопителями, вытащил самый сильный - вполне может случиться, что сразу после заклинания придется что-то делать, а сил уже не будет. Вздохнув, маг вошел в центр созданного им артефакта. Четырнадцать лет прошло, но боль, казалось, никуда и не уходила. Тарган уже ощущал ее, накатывающую, рвущую на части. Он ухмыльнулся. Как ни владей собственным телом, а оно все равно играет в игры с разумом! Тарган резко поднял руки и скинул первый импульс магической энергии в поджидающее плетение.

  Когда все закончилось, Тарган неверным шагом подошел к столу, дрожащими руками поднял накопитель. Энергия хлынула в тело широким потоком, грозя перегрузить и сжечь ауру, но Таргану становилось легче. В подкашивающиеся от слабости ноги вернулась сила, дрожь ушла, и на искривленном судорогами лице наконец прорезалось занимавшее Таргана чувство. Ликование.

  - Бхиррский Университет, говоришь? - презрительно засмеялся маг. - Смотри!

  Повелитель Предела довольно плохо владел Духом. А если честно, то не просто плохо, а отвратительно - хуже ему давалась лишь Жизнь. Однако на слабенькую иллюзию познаний хватало.

  Перед Драконом Предела раскинулись бескрайние просторы Черных гор. И в центре этой иллюзии находилась маленькая девочка на грифоне.

  - Ну как? Похоже на Бхирру?

  Маг стремительно развернулся, не дожидаясь ответа, и вышел из заклинательного зала. Нужно срочно организовать отряд Высших демонов и атаковать; Зулуу-Тарх-Камео, пожалуй, стоит оставить в замке. Вдруг произошедшее - просто многоуровневая провокация, чтобы выманить его из замка и освободить Дракона?

Нилайх, Синий Домен Девятимечья

Предгорья Черных гор, Абхикарра

  Грифон набирал высоту, поднимаясь в верхние слои прохладного воздуха, где горячие лучи стоящего в зените Зеоса не могли согреть Хранительницу, а затем долго планировал, отдыхая. Ира приказала Аэрлигу не спешить - ей нужно хоть немного прийти в себя. Ни слепящий Зеос, ни холод высоты не причиняли Хранительнице неудобств, она прекрасно регулировала собственный тепловой баланс. Измененное Ниром тело с легкостью адаптировалось к любым невзгодам. Вот бы и сознание так! Ира повернула голову и вытерла рукавом все еще прорывающиеся изредка слезы. Пути назад нет, и отступать попросту некуда. Удивительное чувство - слабость и жалость к себе. Вроде бы вскрылась истина, неприглядная суть окружающих ее людей и нелюдей, а все равно нет-нет и мелькнет мыслишка, что лучше бы и не знать правды...

  Ира вдрызг разругалась со своим вторым 'я'. Когда-то отец учил ее решать сложные, тревожащие ее проблемы так: представлять, что тебе помогает кто-то и задавать вопросы ему. Эта методика всегда срабатывала - в правильно составленном вопросе уже хранится намек на ответ. Однако проверенная методика подвела: внутреннее 'я' внезапно полностью отвергло ту обиду и ярость, злость, что пылали внутри Хранительницы. Ее собственные мысли казались ей чужими; они не разделяли той боли, что нанес ей Эрнон, а наоборот - увещевали отказаться от своих планов, смириться с действительностью и поступить 'правильно'... Так мог бы говорить Нир, но она надежно сковала предателя. Это ее мысли, и никого другого: но это мысли слабой половины, той, что боялась перемен и что смирилась бы с любым оскорблением ради того, чтобы все осталось по прежнему.

  Ира не собиралась возвращаться к прошлому. Прочитанные страницы нужно переворачивать; Бхирра и Эрнон теперь для нее не значат ничего. Утренняя ярость перекипела в душе, исчезла, освободив место для другой ярости - холодной, злой, позволяющей четко и быстро думать, принимать здравые решения. Но слезы все равно лились из глаз. Что бы там не было, но она любила и ценила тех, кто предал доверие и ее саму, и терять их неописуемо больно, равно как и осознавать, что ни любви, ни уважения они недостойны.

  Ира оторвалась от широкой спины грифона. Там, где она лежала, выделялось цветом большое пятно влажной шерсти. Хранительница всхлипнула в последний раз и вытерла слезы.

  - Спасибо, друг.