Хранитель чаек (СИ)

— Ты трезв, — с удивлением заметил дед, тяжело и пристально глядя на внука из-под седых бровей.

Он как-то незаметно появился напротив, опершись тяжёлым кулаком о поверхность стола.

— Угу, — буркнул Ларан, не отрываясь от карты.

— В этот раз я почти доволен тобой, — заметил дед. — Ты защитил своих чаек и не поддался на женские чары.

«Ненавижу тебя! Почти так же как себя!» — вспомнился Ларану жаркий шепот. Тогда он едва не принял его за собственный бред. Рана оказалась тяжёлой, боль в груди отдавалась и сейчас, несмотря на всю силу медвежьих камней и на то, что Эйдэрд появился вовремя: ещё несколькими минутами позже и смертельная рана действительно стала бы смертельной. Все дни, пока Джию везли на корабле из Морского щита в Шуг, Ларан провёл практически в беспамятстве, то проваливаясь в чёрную бездну, то возвращаясь и видя всё те же стены. Он слышал мучительные крики чаек, которые рвались к нему, но не могли пробраться через закрытое окно.

В этот раз он сыграл на грани, даже почти за гранью. Впрочем, Морскому герцогу было не привыкать рисковать. Риск увлекал его, как свет глубинную рыбу.

— И с Ювиной ты всё верно решил, — кивнул дед. — Наследников бы у вас всё равно не получилось. А женщина, которая пытается управлять тобой…

Ларан бросил на него взгляд искоса. Прищурился. Герцог понимал, что перед ним — плод воображения. Никогда не забывал об этом. Однако указывать деду его место было невежливо — мог обидеться. Поэтому Ларан мысленно дорисовал старику бантик в седых, просоленных кудрях, жестко и красиво вьющихся на голове. Бантик был розовым, с золотистыми жемчужинками. Получилось миленько.

Что-то смущало Ларана. Что-то, что всячески пряталось от его внимания.

Герцог любил загадки. Он был любопытен.

— Ты слишком мягок, — нудел дед. — Надо было покарать Берси, вздёрнуть его на рее. Это называется изменой, внук. Он освободил твоего пленника и… Я жалею, что не вырезал всю его семью, после гибели твоего отца… Гнилой плод гнилого дерева.

Конечно, Ювина права. Здесь точно замешена магическая клятва. Однако Джия явно обладала полем для маневра. Когда она начала влюбляться и потом, когда потеряла голову (а Ларан никогда не ошибался в таких вещах), то словно замерла в исполнении своего плана, будто позабыв о нём. Пришлось довольно-таки грубо подталкивать самому. Это был не самый хитрый противник, с кем Ларану довелось сыграть. Впрочем, интересной игра оказалась по иным причинам.

Ларан ведь тоже привязался к ней, увлёкся её чувствами. Пьянящими, дикими, безудержными. Когда он впервые остро пожалел её? Тогда, после попытки изнасилования, когда она горько и безудержно рыдала, совершенно беззащитная? Или раньше?

Одна из чаек слетела со шкафа, сшибла ту, что торчала на голове герцога, и заняла её место. Попробовала курлыкнуть. Ларан поморщился.

— Даже не пытайся, — предупредил. — У тебя так себе получается.

Чайка виновато спрятала голову под крыло. Герцог чувствовал её движения.

«Джия — плохой игрок. Она вся огонь, а огонь не умеет играть, он умеет гореть и сгорать. Зачем же Гедда послала именно такого игрока?»

—… это даст нам возможность прямых поставок и вина, и пряностей…

Дед что-то продолжал вещать, и Ларан сообразил, что неугомонный покойный предок планирует женить освободившегося внука и уже подобрал ему какую-то партию.

Нетрудно было вычислить крючок, на который Гедда поймала девушку. «Это из-за тебя они все погибли! Это из-за тебя Айяна…» и более позднее, уже тогда, когда они с Эйдэрдом стояли в Морском зале и слушали, как с лестницы почти кубарем слетает Джия. «Если вы не успеете бежать в землю железных людей, то эту ночь Айяна запомнит надолго… До конца жизни точно» — иначе, чем угрозой, слова Гедды назвать сложно.

Итак, Айяна. Сестра, судя по многочисленным запинкам Джии, когда девушка говорила о гибели сестер. Лгать ей было тяжело. Ну либо суеверие какое-то в стиле «никогда не говори о живом как о мертвом, иначе он умрет». Интересно, работает ли оно, когда наоборот? Могут ли игры разума оживлять? Например, если Ларан с покойным дедом говорит, как с живым, не приведёт ли это однажды к тому, что дед захрустит натуральным солёным огурчиком?

Герцог понял, что его смущает: странный выбор Гедды. Не могла же принцесса всерьёз рассчитывать, что Джия обманет Ларана? Это было бы очень глупо. То, что княжна — не игрок, было видно невооружённым глазом.