Хранитель Девяти Солнц

Эти красный улицы из такого же красного камня заставляли Солона искать глазами свой дом, в котором когда-то он жил с отцом. Он знал, что найти его будет очень сложно, но не терял надежды, что дорога заведет именно на ту улицу, где и находится тот самый дом, который Солон так грезил его увидеть. А, быть может, у его ворот, будет стоять отец, чуть постаревший, но одетый так же, как и в момент последней их встрече. Несомненно, если отец будет трезв, он узнает своего сына и громко возвестит об этом. Что же придется в том случае делать Солону? Как поступить? Эти вопросы тревожили его душу больше всего в этот момент.

— Да здравствует Король! — возвестил какой-то глашатай.

— Не король, — ответили ему, — всего лишь принц. У нас нет короля.

Неизвестно почему, но Солону это самую малость расстроило. То, что он «всего лишь».

— Нам пора выходить, — произнёс Эсгрибур, когда карета остановилась.

Арциус что-то пробурчал, словно не веря в то, что уже пора вставать. Он вообще почти всю дорогу проспал, и, по мнению Солона, бодрствовал всего лишь по 2–3 часа в сутки.

Дворец, куда его привезли, никак не мог сравниться с величественным Аглун Хед. Далеко не мог сравниться, и его можно было даже назвать виллой, а отнюдь не дворцом. Но выполнен он был в очень привлекательной манере — из того же красного камня, что и большая часть замка, с притупленными изваяниями стен, но без величественных башен и пиков Аглун Хед. Да и вообще глупой привычкой было сравнивать дворцы короля и герцога.

У самого въезда во двор замка карету Солона и Эсгрибура встретили семь всадников, одетых словно на подбор — в идеальные блестящие доспехи без единой царапиной и длинные тёмно-зеленые плащи. Солон знал, что зелёный цвет символизирует Акру, но больше она ассоциировалась с красным, причем возможно не только у него.

— Народ Акры рад приветствовать принца, Ваше Величество, — произнёс тот, что находился в самом авангарде.

Это был высокий человек лет 30–35, с мужественными, но грубоватыми чертами лица и гладко выбритой растительностью на лице. Нос его был чуть более длинным и прямым, чем обычно это бывает, а губы чуть тоньше. Аккуратно зачесанные назад черные волосы только лишь подтверждали в нём статус какого-то важного лорда.

— И принц рад, — пробормотал Солон, чуть запнувшись, — эм-м…

— Лорд Хигель Рейхель, — проговорил всадник, в этот же самый момент резко отвернувшись от Солона.

Из за спины неожиданно выскочил Хаффнер Ларгбур, высокомерно задев кого то.

— Хаффнер? — спросил Хигель, грациозно спрыгнув с коня.

— Братья не по крови, — произнёс Ларгбур.

— Братья по оружию, — проследовал ответ, после чего они крепко обнялись.

Это выглядело слишком трогательно, несмотря на то, насколько серьёзными казались эти люди. Солон и не думал раньше, что Ларгбур способен кого-то назвать братом.

— Я польщён вашим присутствием, принц Энтоэн, — сказал Хигель Рейхель, когда все приветствия закончились. — Прошу проследовать вас внутрь замка.

Несмотря на красивые слова, взгляд Хигеля не отражал такого радушия. Казалось, что он усиленно изучает Солона, при этом активно стараясь не подавать вида.

— Я бы не назвал Хаффнера и Хигеля настолько хорошими друзьями, — сказал Солону Эсгрибур по дороге ко дворцу.

Хигель не стал тратить время на то, чтобы проводить его в обществе принца, поэтому шел где-то впереди, среди своей свиты.

— Не хорошие друзья братьями друг друга не зовут, — ответил ему Солон.

— Верно ты забыл обычаи высших чинов. Братом не по крови, а по оружию зовут любого лорда, что воевал бок о бок с тобой хотя бы в одной схватке. Хигелю и Хаффнеру довелось.

Солон многозначительно пожал плечами.

— А разве вам не доводилось вступать в бой бок о бок с Хигелем Рейхелем?

— Приходилось. Только сам Хигель не помнит об этом, так как того и не знал. Как и не знал, что я однажды я спас ему жизнь.

Солон ожидал увидеть замок внутри таким же красным, как и большая часть города, но это было не так. Стены были по большей части серыми или белыми, а в некоторых местах они состояли из желтого кирпича. Всюду сновали легко одетые красивые служанки, нося в руках кувшины с водой и вином, а так же подносы с едой. Многие стены были открыты и выводили взор прямо на город. Что уж говорить, зимой тут жилось бы гораздо сложнее, чем летом.

— Лорд Рейхель, мой дядя, очень болен, — громко произнёс Хигель. — Поэтому прошу прощения, если он не окажет вам должного радушия. Прошу не сильно беспокоить его, это может негативно сказаться на его здоровье.

— Чем болен герцог Райв Рейхель? — спросил Солон у Эсгрибура.

— Он болен самой паршивой болезнью, что я знаю, — ответил старый лорд. — Проказа не выбирает кого поразить — простолюдина или короля. Она сильнее войн, и может унести любого мужа с этой земли, не спрашивая его желания.

Солон снова промолчал, потому что ответить ему было и нечего. За свои годы ему не пришлось попадать под эпидемии проказы, может быть это было и к лучшему, что он даже ни разу не видел прокаженного.