Хранитель и Виринея

– Вот твою, ж, дивизию, – зло прошипел Антон, присаживаясь обратно в непонятный белёсый туман, – теперь буду или сидеть на заднице или, как вариант, передвигаться на ней.

Внезапно он вспомнил про камень и стал лихорадочно ощупывать всё руками, стремясь найти то, из-за чего очутился здесь. Но камень словно исчез, а туман, покрывающий всё снизу, не давал рассмотреть землю, как следует. Забыв об осторожности, о том, что кто-то может его увидеть и вообще обо всём, начал передвигаться на коленках, ощупывая траву и не находя ничего. Наконец, сел и, уронив голову на руки, чуть не заплакал. Он, вообще, к своему стыду ощущал себя в этом мире ребёнком.

«Вот куда он делся, этот чёртов камень? – вдруг разозлился Антон. – Как всё надоело!» Он встал, выпрямился и пошёл. Шёл долго, везде одна и та же картина – белёсое от тумана пространство сверху и снизу, а он, словно изюмина в магазинной булочке. Вдруг впереди заметил тёмную полосу и побежал вперёд. Полоса приближалась, разрастаясь в размерах, и он, приблизившись, с удивлением замер. Такого он ещё не видел, впереди, словно разделенный с этой стороной на две части, стелился серо-чёрный мир, как на чёрно-белой фотографии. Белёсого тумана там не было и в помине. Он осторожно подходил к границе, стремясь заглянуть в её нутро. Неожиданно с той стороны на него понеслось огромное чудище и ударилось рогами в невидимую преграду, что разделяла эти миры. Антон отскочил, во все глаза, смотря на это нечто, что бесновалось внутри. Его можно было бы принять за гигантского быка, но помимо рогов, у него из пасти торчали огромные клыки, как у хорошего кабана, по спине, змеились острые чёрные шипы, переходящие вокруг шеи в широкий воротник. И в момент, когда он атаковал преграду, не пускающую его, шипы поднимались и торчали, образуя смертоносный воротник, такие же иглы размером поменьше опоясывали нижнюю часть ног, возле самых копыт. Антону казалось, что если он сейчас дыхнёт огнём, или выпустит его из огромных ноздрей, то он даже не удивится. Неожиданно в стороне от жуткого зверя показался ребёнок. Маленький мальчик шёл, держа на руках щенка. Он словно не видел, что за зверь стоит недалеко от него. Вёрткий игривый щенок вдруг задёргался в руках у мальчика и, вырвавшись, понёсся прямо на зверя. Ребёнок, что-то громко крича, бросился за ним. У чудища, увидевшего нового противника, глаза стали заливаться темнотой, оно пригнуло голову и, взрыв передним копытом землю, готовилось снести ребёнка с ног или, что ещё хуже, поддеть на рога. Антон даже не раздумывал, замахал руками и бросился к ребёнку, стараясь предупредить его. Но ребёнок продолжал бежать, как ни в чём не бывало, словно и не видел перед собой смертельную опасность, и Антону оставалось только кинуться к нему наперерез, он даже забыл про преграду, разделяющую на части тёмную и светлую стороны. Когда бросился вперёд, стена словно исчезла, но он даже не обратил внимания, что пересёк черту, стремясь обезопасить ребёнка. Мгновенье и исчез бегущий мальчик, а развернувшийся на топот Антон взлетел, поддетый мощными рогами.

Он перекувыркнулся в воздухе, раздираемый болью, и на землю опустился на четыре лапы огромный светло-серый волк. Гигантский монстр сделал круг и, заметив нового врага, понёсся на него, пригибая голову и готовясь нанести новый удар. Волк выжидал, и когда неведомое животное приблизилось, в несколько прыжков ушёл с его траектории, обогнул и прыгнул, рванул зубами бок. Бык взревел, крутанулся на месте, но волк уже находился вне зоны его досягаемости, готовясь к новому нападению. Он кружил вокруг монстра, не давая ему остановиться и вынуждая всё время нападать на себя. Как только тот начинал уставать, он нападал и прокусывал мощными челюстями ему бока. Кровь из ран заливала быка, но он не собирался сдаваться, продолжая взрывать ногами землю и яростно фырча, однако, потеря сил и энергии, утекающих сквозь раны, уже сказывалась на его резвости, но запах свежей крови туманил его сознание заставляя снова и снова бросался на волка, стремясь поддеть того на рога. Наконец, он допустил ошибку, и волк, рванув его острыми, как кинжалы, зубами, повредил сухожилие на задней ноге. Бык, хромая и пятясь, стал отступать, а хищник проводил его голубыми глазами и, рыкнув, ушёл на светлую сторону, закрыл глаза и провалился в сон, а туман, накрыв его пеленой, скрыл от посторонних глаз. Всё же схватка отняла у него тоже немало сил, и ему захотелось передохнуть.